— Ну вроде все.
— Хорошо, — отозвался князь, и ширма рухнула вниз вместе с моими вещами. Я проводила их тоскливым взглядом и понадеялась, что вернут.
— А что… — Мираж навернул вокруг меня несколько кругов. — Мне очень нравится.
— Да и мне, — кивнула Ро. — Еще туфли, прическа — и будет идеально.
— Туфли сами, я портной, а не сапожник, — отмахнулся мужчина. — А делать укладку сейчас смысла нет.
— Кстати, — подала голос Хранительница, — можно Лирвейна попросить.
— О чем? — не поняла я.
— Орвиры плетут просто потрясающе сложные косы, — мечтательно закатила глаза фейри. — Лично я буду его уговаривать, чтобы он мне опять заплел.
— Тогда попробую поговорить с ним. — Огляделась по сторонам. — А зеркало можно? Мне все же любопытно, а так оценить не могу.
— Да без проблем, — пожал плечами князь и сказал: — Зеркало. — Ничего не произошло. Тинай нахмурился и оглушающе рявкнул: — Зеркало, я сказал!
Раздался свист, и откуда-то сверху свалилось оно.
— Что-то совсем у тебя настройки барахлят, — покачала головой Ровена.
— Все руки не доходят в порядок привести.
Фейри продолжили обсуждать малопонятные мне магические явления, но я уже не обращала на них внимания. Я смотрела на свое отражение.
Все же насколько наряд меняет женщину. Даже с беспорядком на голове и без косметики я стала иной. Напротив стояла восхитительная, изящная, яркая девушка, в огромных растерянных глазах которой отражалось недоумение, радость и что-то еще, чему пока не могла дать точного определения. Лиф из синей тафты, отливающей алыми всполохами, красиво обрисовывал тонкий, гибкий стан. Декольте было откровенным и сильно открывало полушария груди, остатки скромности спасало то, что кружева поднимались выше уровня выреза и создавали иллюзию некой закрытости. Из-под переплетения нитей, усыпанных мелкими сапфирами и рубинами, светилась нежная сливочная кожа.
— Шантильи, — раздался над ухом хрипловатый баритон незаметно подобравшегося слишком близко фейри. Он вскользь коснулся кружева на декольте, но не успела я возмутиться, как мужчина уже расправлял пышные короткие рукавчики. — Лучшее, самое тонкое, легкое, нежное и редкое.
— Эм, спасибо. — Отодвинулась и вернулась к разглядыванию красавицы в Зазеркалье.
Юбка синей была только сверху, совсем немножко, словно чашелистик цветка покрывал поток алого шелка, и спускалась глубокими фалдами сзади, подхваченная несколькими большими красными маками. Впереди же казалась чем-то нереальным: не очень пышная, она состояла как будто из языков пламени. Ткань струилась и волновалась от малейшего движения. Казалось, мои ноги объяты живым, ласковым огнем.
