Подошедший Джеймс услышал растерянный вопрос Хью:
— Какое простое решение?
— Эвтаназия, — ответила Беатрис, выдерживая его взгляд. — Я исповедую эвтаназию. Брат был мне только благодарен за помощь. — Среди потрясенного молчания она спокойно добавила: — Да, я помогла ему умереть.
— Боже милосердный! — вскричал Хью, откидываясь в кресле.
Джеймс уселся и вопросительно посмотрел на Беатрис.
— Мне было всего двадцать, когда я вступила в Общество поддержки добровольной эвтаназии. Это случилось после того, как однокурсник взял меня с собой в Эшерскую психиатрическую больницу, где содержался его брат. Хорошо помню, как потрясло меня зрелище страданий этих несчастных. В то время я была еще агностиком, то есть даже не задумывалась о возможности уникального духовного начала в каждом отдельно взятом человеке. Теперь для меня нет сомнений: если внутренняя духовность безнадежно искажена, болезненно ущербна или вовсе погибла, когда она уже не способна славить жизнь наслаждением физическим и духовным, нет смысла длить такое существование.
Появилась официантка, миниатюрная улыбчивая малайка, и начала расставлять на столе тарелки: сандвичи с огурцом, сандвичи с кресс-салатом и яйцом и маленькие квадратные бисквитики.
— Нет-нет, — сказала Беатрис, когда она собралась разлить чай по чашкам. — Это сделаю я.
— Трубочка с крем нету. Минальный пирожный нету, — сообщила малайка и опять просияла как улыбкой, так и множеством золотых зубов.
— Ничего страшного, — отмахнулась Беатрис. — Нам в общем-то не очень и хотелось.
Она принялась искусно разливать чай. Официантка ушла. Молчание все длилось.
— Похоже, я привела вас в замешательство.
— И еще в какое! У меня голова идет кругом, — признался Джеймс.
— Вы в самом деле… — с запинкой начал Хью, — в самом деле… ну… помогли брату умереть?
— Кому молока? Сахару? В самом деле помогла. По его собственной просьбе и с письменного согласия превосходного доктора. Рак — это у нас наследственное. После первого курса интенсивной химиотерапии брат решил, что не стоит снова проходить через этот ад ради нескольких лет жалкого существования. Поверьте, умер он тихо и без боли, во сне. Хм, сама не пойму, как мы углубились в столь серьезный вопрос. — Беатрис подвинула к мужчинам их тарелки. — По-моему, вам стоит подкрепиться, и давайте сменим тему.
— При двух условиях! — быстро сказал Хью, которому почти совсем удалось прийти в себя.
— Каких же?
— Первое: однажды мы снова вернемся к этой теме. Второе: вы подумаете над тем, чтобы обсудить ее перед телекамерой.
