Хью и Джеймс не были друзьями с детства, они познакомились в Кембридже. Оба входили в одну и ту же группу обучения, оба увлекались историей. Джеймс родился в Южной Африке, в Грехемстауне, в восточной части бывших Капских колоний. Отец его, англичанин, в середине двадцатых годов приехал туда учительствовать, но накануне Второй мировой вернулся на родину. За всю войну он не получил ни царапины, а умер от дизентерии уже после подписания мира, в итальянском лагере для военнопленных. Леонард, слишком слабый здоровьем для военной службы, помогал семье старшего брата деньгами, устроил племянника в городскую школу, где сам преподавал, и в конце концов представил вдову тамошнему казначею (впоследствии эти двое поженились). Общаясь с дядей, Джеймс проникся глубоким убеждением, что нет и не может быть лучшего призвания, чем педагогика.
Судьба Хью сложилась совсем иначе. В этой семье слабым здоровьем отличался отец. Работник из него был неважный, зато в военные годы он вдруг разбогател (по мнению Хью, благодаря махинациям на черном рынке). В 1948-м, в год поступления сына в колледж, он умер, оставив (к великому изумлению вдовы) еще и вторую семью, которой пришлось дать отступного в виде билета до Австралии и небольшого начального капитала. Оставшиеся деньги пошли на оплату векселей. Вдова, женщина во всех отношениях решительная, продала дом, половину выручки отложила на обучение сына, а на остальное для себя и дочери сняла квартиру в родном захолустье. Ей не понадобилось много времени, чтобы открыть там парикмахерскую, и поскольку она знала в этом толк, бизнес вскоре расцвел настолько, что его пришлось расширить. После ее смерти почти все деньги перешли к дочери, что было только справедливо, потому что именно она унаследовала отцовскую астму. На долю Хью выпало что-то около двухсот тысяч фунтов плюс приданое Джулии, и на это был куплен и благоустроен Черч-Коттедж.
В Кембридже Джеймса постигло внезапное отвращение ко всему, что связано с педагогикой. Хью в той же степени загорелся желанием бросить все ради актерской карьеры. Он истово участвовал в театральных постановках и, кое-как окончив третий курс, поступил в передвижную труппу статистом за фунт с мелочью в неделю и с радужной перспективой однажды стать героем-любовником за десять фунтов. Мать была категорически против, уверенная, что театр — это отстойник для всяческого отребья. За три года актерской биографии сына она ни разу не пришла на спектакль. Когда тщедушная бледная дочь, с хрипом втягивая воздух, просила составить ей компанию на премьере, она изобретала какой-нибудь предлог для отказа.
