Мы с Гидеоном никогда бы не пошли на званый вечер через задний двор, хотя запереть ворота и включить сигнализацию мы можем и из дома.
Нет. Все дело в приличиях. Если вас пригласили в гости соседи по саду, вы переодеваетесь и идете через парадную дверь, чтобы обозначить разницу между неформальными встречами и запланированными мероприятиями, которые записывают в ежедневник.
Подходя к дому, цокая каблуками, я могла заранее сказать, что у Эйвери будет масса народу. Машины ждали, водители курили, дым смешивался с ароматом цветов. Гидеон пару раз чихнул, остановившись на крыльце. Аллергия.
Патрик Молтон стоял возле входа, ковыряясь в ухе, как делают многие мужчины. Я было заговорила с ним о предстоящем ежегодном собрании, когда заметила, что он разговаривает по телефону, так что мне пришлось закрыть рот. Увидев нас, он повернулся спиной. Не похоже на Патрика. Обычно он весьма дружелюбен, по-товарищески хлопает Гидеона по плечу и спрашивает меня, когда же по дому затопают маленькие ножки.
Забавно, но слова Патрика меня не раздражают, хотя странно думать, что все в саду следят за моими успехами в зачатии.
Пока мы ждали, что нам откроют, я размышляла, кто готовил угощения для банкета, и мой желудок издал непристойный звук.
— Дорогая, — пробормотал Гидеон.
Меня слегка удивило количество машин на улице. В конце концов, Эйвери переехали только девять месяцев назад, но они, очевидно, уже прижились. Если бы они переехали, к примеру, из Манхэттена в Уэльс, прошли бы годы, прежде чем соседи заговорили бы с ними в деревенской лавке. Здесь действует обратный закон. Теперь эта часть Лондона недоступна для всех, кроме богатейших из богатейших. Чем позже ты переехал, тем выше на иерархической лестнице ты стоишь. Сюда переезжают только мультимиллионеры вроде Эйвери, а съезжают отсюда лишь nouveaux pauvres[26], как — я чуть было не сказала — Флеминги, но, конечно же, они еще не съехали. По крайней мере пока, хотя Ральф, кажется, считает это делом времени.
Проходя мимо Патрика, я услышала, как он нежно воркует в трубку. Он думал, что мы не услышим. Откуда ему знать, что у меня тонкий слух?..
— Послушай, милая, — ласково мурлыкал он, — о деньгах не беспокойся, малышка. Понимаешь? Я в Нью-Йорке говорил то же самое, разве нет? Не важно, стоит это три сотни или три тысячи в неделю, я хочу, чтобы у нас это было. Нам нужно вести себя осторожней, малыш. Не уверен, что нас в прошлый раз не заметили. Так что делай, как я сказал, женщина. Это приказ.
