Продолжая рассуждать о недостатке утонченности у Маргариты, она посмотрела на меня с видом соучастницы и закончила фразой, которую все франкоговорящие «citoyens»[67] используют, чтобы предупредить возможные возражения:
— C'est normale, non?[68]
Она искоса посмотрела на меня, словно кошка, раздумывая, на чьи бы колени прыгнуть на этот раз. Интересно, известно ли ей? И если да, то откуда?
Потом я подумала, знает ли Вирджиния, что все, о чем я могу думать, — это он, все, что мне небезразлично, — это он. Может ли она читать в моих глазах так же, как я читаю ее мысли?
Я напомнила себе, что почти всегда, когда думаешь, что кто-то думает о тебе, он чаще всего думает о себе самом. Вряд ли Вирджинию в тот момент озарила мысль о моей измене.
— Как тебе новый «гараж»? — спросила я, указывая на сооружение Эйвери.
Вирджиния пожала плечами. Потом я отправилась в химчистку за костюмом Ральфа и затем домой, а Вирджиния в душ, чтобы переодеться в какой-нибудь сногсшибательный наряд.
— У них есть разрешение — мы ничего не можем сделать, — сказала она перед тем, как уйти. — Придется оставить все как есть.
— Я все-таки попытаюсь, — ответила я. — В любом случае мне нужно домой, работать, забрать костюм Ральфа и помыть пол за холодильником.
Вирджиния посмотрела на меня с чем-то, напоминающим восхищение.
— Мими, ты и вправду необыкновенная, — выдохнула она. — Не знаю, как ты справляешься. Хотя у вас с Ральфом только один дом — и у вас больше времени, чем у остальных.
Отпустив последнюю колкость, она помахала рукой и быстро направилась к своей двери, а мы все смотрели ей вслед, надеясь, что она споткнется и упадет, и день можно будет назвать удачным.
Я всегда думала, что у мужчины с женой и любовницей есть все, а женщина с мужем и любовником страдает от недостатка времени, но пример Вирджинии доказывает обратное.
Я добралась домой и поняла, что меня не волнует выпад Вирджинии, ее предположение, что моя жизнь напоминает пикник, потому что я не обременена двумя или даже тремя домами в модных районах. Можно отнести это на счет ее легкомысленного отношения к жизни и любви.
Правда заключалась в том, что мне плевать на новый гараж. Хотелось бы, чтобы Клэр, у которой явно нервный срыв, перестала твердить о нем при каждой нашей встрече. Мне плевать и на работу. Я думала, что больше никогда не буду браться за глупые статьи об изменах и просить людей спланировать собственные похороны.
Меня не интересовал, хотя я притворялась изо всех сил, новый проект Ральфа. Он касался месторождений среднеюрского периода в Уэссекском бассейне на юге Англии, и это, по-видимому, было намного занимательнее его работы с бывшими республиками Союза.
