Ладно, в общем, я сидел на раковине рядом с той, у которой брился Стрэдлейтер, и, с понтом, воду включал и выключал. Красный охотничий кепарь я не снял — козырьком назад и всяко-разно. Зашибись у меня шапчонка.
— Эй, — говорит Стрэдлейтер. — Хочешь мне большой добряк сделать?
— Чего? — отвечаю. Не очень пылко. Он вечно просит сделать ему какой-нибудь большой добряк. Возьмите любого симпатягу, да любого, кто себя таким фертом считает, — и они вечно просят сделать им большой добряк. Только потому, что сами по себе так сохнут, они думают, что и ты по ним сохнешь, и сдохнуть как хочешь им сделать добряк. Вроде как умора даже в каком-то смысле.
— Ты вечером идешь куда-нибудь? — говорит.
— Можно. А можно и нет. Фиг знает. А чего?
— Мне к понедельнику надо сто страниц по истории прочитать, — говорит он. — Как насчет накатать за меня сочинение по английскому? А если я эту хрень к понедельнику не сделаю, я в говне по шею, потому и спрашиваю. Как насчет?
Вот так насмешка судьбы. Куда деваться.
— Меня, значит, отсюда вышибают, нафиг, а ты меня просишь, нафиг, сочинение написать, — говорю я.
— Ага, я знаю. Только такая фигня — я в говне по шею, если не сдам. Будь корешем. Будь корефаном. Лады?
Сразу я ему не ответил. Время потянуть — это полезно для всяких гадов, вроде Стрэдлейтера.
— Про чего? — спрашиваю.
— Чего угодно. Чего угодно наглядное описать надо. Комнату. Или дом. Или где жил, или еще чего-нибудь — ну, в общем. Только чтоб наглядное было, как хрен знает что. — Говоря это, он нехило зевал. А мне будто за шкуру сало заливают от такого. Ну, то есть, просят тебя, нафиг, им добряк сделать, а сами зевают. — Только не сильно гладко пиши, вот и все, — говорит. — Этот падла Харцелл считает же тебя шишкой по английскому и знает, что мы в одной комнате живем. В смысле, не все запятые там втыкай на место — ну ты понял.
От такого мне тоже будто салом за шкуру. Я к тому, что ты уматно сочинения пишешь, а тебе про запятые втирают. Стрэдлейтер всегда так делает. Чтоб думали, будто он сочинения пишет паршиво только потому, что запятые не туда сует. В этом смысле он слегонца похож на Экли. Я однажды сидел рядом с Экли на баскетболе. У нас зашибись парень в команде был, Хауи Койл, закладывал в корзину с середины площадки, ни щита даже не касался, ничего. И Экли всю, нафиг, игру талдычил, что у Койла — идеальное для баскетбола телосложение. Господи, как же я эту бодягу ненавижу.
Немного погодя меня достало сидеть на раковине, поэтому я на пару шагов отвалил и стал чечетку бить — просто от нефиг делать. Развлекался и все. Вообще-то я ни чечетку танцевать не умею, ничего, но в тубзе пол каменный, на нем чечетку неслабо бить. Я давай себе изображать этих, из кино. Из
