Девять | страница 7

Лейтенант вытащил сигареты и оглянулся в поисках пепельницы. Гмурман ткнул в табличку «Не курить» и кивнул на дверь. Жигалко встал в дверном проёме.

На дороге играли дети. Они визжали, гоняли на роликовых коньках, в руках у них были клюшки. Лейтенант отворачивался, выпускал дым на улицу и продолжал смотреть на картину.

— Точно место преступления. Один к одному. Отсюда совершенно очевидно…

Жигалко выбросил окурок и вернулся в комнату. Гмурман пододвинул кресло и углубился в свои учётные книги.

Лейтенант потрогал пальцем стекло, осмотрел раму, перевернул картину. с тыльной стороны ничего было. Никаких надписей, штампов, дат. Обыкновенное зеркало.

— В лаборатории разберутся, — Жигалко выпрямился, колени хрустнули, и пошёл к выходу.

Гмурман на мгновение оторвался от записей.

— До свиданья, молодой человек.

Ему не ответили, дверь закрылась.

Гмурман посмотрел в окно. Лейтенант договорил по телефону, сел в серую тойоту и на бешеной скорости рванул. Дети расступились, подождали, пока машина уедет, и продолжили выяснять отношения стенка на стенку. в шлемах, налокотниках, наколенниках, с клюшками наперевес.

Лето, подумал Гмурман. Он улыбался. Его внук так же гонял по проезжей части, в таком же шлеме, только на другой стороне земного шара, среди кенгуру.

Старик вдруг сообразил, что стул с прислоненной картиной всё еще стоит в центре помещения. Он зашаркал наводить порядок. Взял мешковину и взглянул на картину, собираясь её прикрыть. Серая тойота колёсами вверх, языки пламени из капота, черный дым. Носилки, перевязанная голова, безжизненно свешивающаяся рука… в свободном пространстве зеркала отражались ноги Гмурмана в мягких разношенных туфлях и легких летних брюках серого цвета.

Старик ушёл в другую комнату и вернулся с маленькой тележкой. Он кряхтя засунул картину в мешковину, и отвёз туда, где она пылилась раньше. Он не поднял её на верхнюю полку, хоть и был уверен, что завтра за ней никто не приедет…

— Есть кто живой?

Она появилась через некоторое время из-за стеллажа и хмуро ответила:

— Нет.

— Это что? — спросил я.

Она достала из кармана халата блокнот и полистала.

— Это немецкое. с истекающим сроком хранения.

— Можно ближе посмотреть?

Она сняла с полки это, сидящее на корточках, повертела и подала мне.

— Ничего, — я тоже повертел это, — а вот.

Между лап была вшита крохотная, еле заметная бирка. Там было написано на нескольких неизвестных языках, в том числе строчка вязью, похожей на арабскую, и строчка иероглифами. Страны производства не было.