«Мы уже совсем близко. я чувствую это, как никто другой. Завтра Рейх обретёт то, что решительно изменит ход войны в нашу пользу».
Завтра не наступило. Согласно германским архивам, Герхард Ландберг геройски погиб под Минском, подорвавшись на партизанской мине летом 1943 года.
Димка отнесся к этой истории скептически.
— Какое библейское оружие? Что ты несёшь! Если бы у евреев оно было, их бы не сжигали в Освенциме.
Но Виктор не успокоился. Писал запросы в архивы, встречался с исследователями и толкователями религиозных книг, ставил вопросы на сетевых форумах.
— Последний случай применения — тринадцатый век, Нижняя Саксония. Но там что-то не так сделали, и случился побочный эффект. Они испугались и поклялись не трогать до прихода мессии. Достоверно известно, что еще раз пытались использовать в Майнце против погромщиков. Шестнадцатый век. Община не дала, встала на дыбы.
Димка неожиданно стал проявлять язвительный интерес. Из уважения не крутил пальцем у виска.
— И оно до сих пор под Минском?
Виктор полез в стол и вытащил ворох бумаг.
— В 39-том эта часть Польши отошла Беларуси, — начал Виктор, — евреи из Майнца после тех погромов сбежали сюда.
Димка увидел копии протоколов допросов.
— НКВД? Смотреть не буду. у них такие методы были — любой бы признался, что завербован марсианами.
Но Димка все-таки поддался на уговоры Виктора и пошёл к Гасану.
Судя по очереди перед входом в клуб, дела у Гасана шли хорошо. Он откинулся на спинку дивана, разогнал своих назойливых блондинок, закурил сигару и, прикрыв черные глаза, напоминающие два автоматных дула, сказал:
— Инвэстыцыю нэ дам. Когда прынэсёш — купилю.
На большее Димка и не рассчитывал.
Виктор обрадовался и объявил, что объектов будет более тридцати, но увидев перекошенную физиономию Димки, предложил обследовать хотя бы половину. Димка согласился на пять. Предыдущие четыре оказались пустыми, остался последний. Заколоченный дом с еле заметной звездой Давида на фронтоне, на краю почти безлюдной деревни, состоящей из покосившихся деревянных домиков. Облупившиеся когда-то розовые стены в трещинах, из которых пробивался седой мох, пустые оконные проёмы, заделанные металлическим листом, стойкий запах сырости.
Они сорвали дверь с петель, взяли лопаты и принялись разгребать горы мусора, которыми был завален пол. Через два часа наткнулись на каменную плиту с надписью на еврейском. Виктор принёс компьютер и настроил переводчик. «Не восклицайте и не давайте слышать голоса вашего».
