- Так о чем вы хотели со мной поговорить, Геннадий Викторыч, - сразу конкретно обозначил я тему, прервав задумчивость генерала.
Генерал с уважением взглянул на меня.
- Кирилл, тут дело такое, государственной важности. Понимаешь, изобрел тут у нас один умник-профессор машину времени. Надо её испытать. А для этого нужен очень проверенный кандидат, которому бы я безоглядно доверял. Нужен четкий, надежный парень. Я вот, Кирилл, так сразу и подумал о тебе. Мои-то сотрудники, честно признаться, против тебя не тянут. Понтов-то выше крыше, а чуть нажми, так слабохуйчатые.
Я конечно обрадовался, но виду не подал.
- А почему это вы сразу обо мне подумали, Геннадий Викторыч?
- Потому, Кирилл. Что ты уже два года с моей Маринкой встречаешься, и у неё за это время не случилось никакого залета, и другой лажи, от которой мне бы был головняк. Надежного-то пацана сразу видно...
Ну тут Маринкин папандос был прав, чё. Я накатать резинку на свою сарделину никогда не забываю. Ролл даун ди рабэр манн, как один негритос поет, понимешь... Не хрена мне надо какую-нибудь дрянь от клубной шалавы на винты намотать. Или того хуже, обрюхатить какую-нибудь малолетку. Мне сейчас только не хватало сотворить малолетнего вопящего гомункула с соской во рту. Так что на презиках не экономлю. Прав Маринкин отец, я пацан надежный...
- Тут Вы Геннадий Викторыч в точняк попали, - на меня всегда можно положиться. Только мне-то какой интерес ваши машины на своей шкуре испытывать?
- Интерес тебе самый прямой. Если эксперимент окончится успехом, то я тебя сразу к себе в контору возьму, с полным окладом и в чине майора. Сечешь фишку?
Ну кайфец! Сбываются мои мечты! Ну я тоже не лох, не надо сразу показывать что обрадовался. Отвечаю небережно так, по солидняку.
- Ну лады, Виктор Геннадич. Убедили. Поработаю для Родины. Когда начнем?
- Да прямо сейчас и начнем. Чего тянуть? - Генерал похлопал своего водителя по плечу. Едем в ФСБ, Ваня.
Шофер крутанул руль, пуганул мигалкой какого-то задрота на древнем жигуленке, и мы поехали в ФСБ.
Вот мы приехали на Лубянку. Часовые при входе отдали Маринкиному отцу честь, а потом мы долго спускались вниз, и проходили караульные посты с автоматчиками. Маринкин отец шесть раз прикладывал глаз к дактилоскопическому сканеру, и называл всякие секретные пароли. Только тут я наконец понял, что подписался на серьезное дело. Но ничего, очковать не стал, я ж не меньжовщик какой... Наконец мы оказались на подвальном этаже. Тут была какая-то тягостная, затхлая атмосфера. Длинный коридор с рядами тусклых лампочек в плафонах уходил в темноту, а по сторона тянулись тяжелые двери со смотровыми решетками. Наверно многие из них как закрыли в тридцать седьмом, так с тех пор и не открывали. На растресканном кафельном полу виднелись плохо замытые бурые пятна.
