Элисенварги не стал протестовать. Видно, его и в самом деле довели до ручки.
— На кой вам понадобился этот чертов посох? — спросил он немного погодя.
Я понизил голос.
— Приманка. Хочу подловить нашего фигуранта. Если он и впрямь считает себя последователем старого Шу…
— Вот оно что… — Инспектор на миг задумался. — А не грубовато сработано?
— Ну, он тоже не гений, правда? Кстати, если у вас имеются другие предложения — готов выслушать.
Он утомленно откинулся на спинку стула.
— Да нет у меня никаких предложений… Я иссяк, Монтескрипт. Это дело меня доконает.
— Скажите, такое имя — Даго Хеллисентис, вам о чем-нибудь говорит?
Инспектор дернулся, словно в зад ему воткнули иголку.
— Ещё бы! Самый скользкий негодяй из всех, кого я знаю… Почему вы спрашиваете?
— Он был у меня вчера. Интересовался посохом.
— Думаете, он как-то связан с убийствами? — Элисенварги хищно подался вперед.
— Не знаю. Возможно. А может, и нет.
— Ах, ублюдок… Если бы только удалось доказать его причастность! У этого типа куча денег и хорошие связи, но если он хоть каким-то боком имеет отношение… Сейчас такой славный момент!
— Сводите счеты, а? — подколол я.
Он неприятно усмехнулся.
— У меня есть список, Монтескрипт, чего греха таить. Маленький перечень тех, кто поганит мой город. Время от времени я вычеркиваю кого-нибудь. Иногда — заношу туда новое имя. Мне нравится мысль, что рано или поздно все получат по заслугам.
Я не стал спрашивать, фигурирует ли в его списке моя фамилия. Если и да, то, надеюсь, она там не на первом месте.
Прозвучавшие невдалеке хлопки я сперва принял за разрывы петард — у нас любят эту потеху, особенно в праздники. Но Элисенварги показал себя настоящим профессионалом: он вскочил, опрокинув стул, и бросился к выходу. Пару секунд спустя я последовал за ним. На улице кружила метель: снег валил так густо, что уже в нескольких шагах всё расплывалось.
— Похоже, стреляли в той стороне, где ваш дом, — бросил инспектор на бегу. Я стиснул зубы и нащупал рукоять пистолета: после визита Даго я дал себе зарок не выходить на улицу без оружия.
Дверь моей квартиры была выбита и висела на одной петле. В воздухе плавал горький пороховой дым. У самого входа сидел, привалившись спиной к заляпанной мозгами стене, какой-то тип. Потускневшие глаза его слепо уставились в пространство, над левой бровью темнела аккуратная дырочка. Струйка крови стекала по его лицу. В противоположном конце комнаты, скорчившись в позе эмбриона, валялся один из фрогов Эддоро. Под ним расплывалась кровавая лужа. Второй охранник, морщась, зажимал рану в плече.
