После десятого класса. Под звездами балканскими | страница 42



Под Кингисеппом батальон разнесло вдребезги, уцелела только Вера и еще старик старшина — швейцар института. Они вернулись в Ленинград. Вера случайно набрела на наш дивизион, который тогда переформировывался в Казачьих казармах, и осталась. Из документов у нее был комсомольский билет и справка об окончании курсов медсестер. Ее назначили в нашу батарею.

Вера маленькая, очень тихая и какая-то ко всему равнодушная. Придет в землянку, сядет в угол, плотно сдвинув коленки, положит на них ладони и сидит весь вечер не шелохнувшись и не улыбнувшись. Глаза у нее серые и очень грустные. Брать ее на охоту за «колбасой» не хотелось, но командир батареи сказал, что здесь, на позиции, случись что, можно вызвать из дивизиона. А там мы будем одни.

Моросил мелкий холодный дождь. Вдоль шоссе редко и беспорядочно рвались снаряды. Проехали мимо больницы имени профессора Фореля, и я невольно вспомнил забавную историю.

Был жаркий майский день. В небе изредка летали самолеты. Мы, тренируясь в поимке цели, наводили на них пушки, а первое орудие замерло в одном направлении. Наводчик — курсант Соколинский — припал к прицельной трубе, и мы его с трудом оторвали. Я заглянул в трубу и увидел девушку. С распущенными волосами, в одной рубашке, она сидела на подоконнике третьего этажа и смотрела в небо. Освещенная солнцем, с голыми сверкающими плечами и ногами, на фоне темного провала окна она выглядела очень впечатляюще.

Командир отделения Грищук тоже посмотрел в трубу и проворчал:

— Это же сумасшедшая. Там больница Фореля.

Сейчас стены больницы избиты осколками, крыша провалилась, мрачно зияют выбитые с рамами окна. Где же теперь эта сумасшедшая девушка?

Вдруг шофер затормозил. Машину окружили обросшие бойцы и стали вытаскивать меня из кабины, крича:

— Ты куда, сволочь, едешь?

Подбежал старший лейтенант в ватнике и каске. Бойцы ему говорят, что-де мы хотели перебежать к немцам вместе с матчастью. Тот навел на меня автомат. Пришлось объяснять ему подробно, куда и зачем мы едем, показать на карте место.

— Сопляк, молокосос, — заорал на меня старший лейтенант. — И какой идиот послал тебя?

— Вот же передний край, — я показал карту.

— Сейчас за поворотом развилка на Петергоф и Красное Село — вот где передний край.

Я нашел развилку на карте. Мы стояли в полсантиметре от нее.

Подошел боец и доложил старшему лейтенанту, что у нас полные кузова боеприпасов. Все закричали, чтоб мы убирались отсюда немедленно.

Развернуться на узком шоссе с нашими пушками не очень легко, и одно орудие завалилось в кювет. Старший лейтенант вызвал еще десяток бойцов. С их помощью иод сплошную ругань мы развернулись и поехали обратно.