Он дни и ночи проводил в школе, занимался с командирами взводов, с младшими командирами, с курсантами, по нескольку раз за ночь проверял несение службы. Он осунулся, почернел. Все в школе блестело, и мы были шелковыми, почти уставными. А школа уже считалась одной из лучших в корпусе.
И вот в лагере был объявлен инспекторский смотр.
С утра и до вечера мы что-нибудь чистили, драили и переделывали. Приехала инспекторская комиссия — полковники и два комбрига. Несколько дней проходили строевые смотры и учебно-боевые тревоги. По ним наша школа стала сползать на второе место. Лейтенант Курдюмов совсем лишился покоя. И говорить-то стал не гак отрывисто, торопливо. Если пушка завязнет в Песке, сам помогал ее вытаскивать, кричал на всех, но взысканий не объявлял, чтоб не снизить балл по состоянию воинской дисциплины. Потом комиссия приступила к проверке знаний. И тут пошло!
Прибегает командир отделения Грищук, вызывает меня и говорит:
— Пойдете отвечать по матчасти и правилам стрельбы. Доложите, что вы курсант Тушканский. И не рассуждать!
Все это нам показалось забавным. Комиссия по списку на выдержку вызывала несколько курсантов. А у курсанта на лбу не написано, кто он: Иванов, Петров или Сидоров.
По материальной части я и выдал. Спросили устройство затвора. Я ответил, что затвор данного орудия принадлежит к типу клиновых, вертикально падающих. Рассказал все, как надо. Инженер-полковник усмехнулся и спрашивает:
— А какие еще вы знаете типы затворов?
Я ему одним духом:
— Всего в артиллерии существует пять типов затворов: поршневые, клиновые, откидные, крановые и эксцентрические. — И объяснил принцип устройства и работы каждого типа.
Инженер-полковник удивился и решил свалить меня на автоматике. Но не тут-то было. Я ему расписал все как по нотам. Даже рассказал о таких оригинальных конструкциях, как пистолет системы Манлихера, у которого ствол после выстрела движется вперед, а не назад, и пулемет системы Чеи де Риготти, у которого отвод пороховых газов производится через капсюльное отверстие гильзы.
Инженер-полковник встал, пожал мне руку и заявил:
— Благодарю, товарищ Тушканский. Я о вас специально скажу при докладе и отмечу в акте проверки.
Потом, говорят, он больше никого не спрашивал и не слушал. Сидел и смотрел в окно. Заметив, что после ответов того курсанта ответы следующих ему кажутся лепетом новобранцев, не глядя ставил всем пятерки.
Затем я сдавал политподготовку как курсант Филинов и вертелся на турнике вместо Дынько.
