Стал Илмаринен у горна, бросил в огонь железо, бросил в горящие угли сталь, прибавил горсть золота, подбросил пригоршню серебра и велел работникам качать мехи.
Точно тесто, размякла в огне сталь. Жидким маслом течет горячее железо. Со звоном струится серебряный ручеек. Как волна в море, колышется золото.
А Илмаринен все стучит и стучит своим молотом.
Хороший меч выковал он старому, мудрому Вяйнемейнену: на кончике лезвия сияет месяц, посредине светит солнце, а на рукоятке блещут яркие звезды.
Пришел старый, мудрый Вяйнемейнен за мечом, осмотрел его со всех сторон и говорит:
— Спасибо тебе, Илмаринен, вековечный кователь! Таким мечом я каменные горы и те разрежу, расколю на мелкие куски даже медные скалы. Ну, а теперь пора нам в путь собираться.
Привел Вяйнемейнен из лесу двух желтогривых коней, а Илмаринен говорит ему:
— Подожди, старый, мудрый Вяйнемейнен. Надо и мне приготовиться к битве с врагом.
Снова стал вековечный кователь около горна. С утра до утра стучит молотом по наковальне — и выковал себе железную рубашку.
Такая рубашка от всех бед спасет героя. Не пробьет ее ни стрела, ни копье, ни острый меч.
Надел Илмаринен железную рубашку, опоясался стальным поясом, и отправились герои в далекий путь, в страну мрака и холода, в сумрачную Похьелу.
Едут они по дороге и вдруг слышу г — плачет кто-то на берегу, тихо стонет кто-то на пристани.
— Только девушки так плачут, — говорит Вяйнемейнен. — Давай-ка спросим, что за беда там случилась?
Повернули они коней к самому берегу и видят — то не девушка льет слезы, а плачет у мостков лодка, жалобно стонет дощатый челнок.
— Что ты плачешь, дощатый? — спрашивает его Вяйнемейнен. — О чем горюешь? Может, плохо тебя сколотили? Или слишком тяжелы твои уключины?
Отвечает Вяйнемейнену дощатый челн:
— Потому я плачу, потому я горюю, что хочу я выйти на морской простор, хочу, чтобы столкнули меня с этих смолистых катков, чтобы пустили гулять по синим волнам. Чего только мне не пели, пока сколачивали мои бока! Что буду я и героям служить, и в славные походы буду ходить, и возить на своем дне сокровища… Но ни разу еще не качался я на морских волнах!.. Другие лодки хоть и похуже меня, а трижды за лето выходят в море. А я, построенный из сотни самых лучших досок, так и лежу без дела на этих дрянных катках. Не держит паруса моя мачта — на ней только птицы вьют себе гнезда. И не лежат у меня на дне сокровища, а скачут по нему одни скользкие лягушки. И руль мой не бороздит морского простора — всего только и видел он, что земляных червей! Уж лучше остался бы я горной елью, лучше бы рос на песке высокой сосною! Прыгала бы по моим веткам белка, а у моих корней лаял бы веселый пес!..
