Задрожала старая осина всеми своими листьями и отвечает:
— Сам посуди, какая же выйдет из меня лодка! Давно уже нету во мне прежней силы. Самое сердце мое подточил червяк, объел мои листья, обглодал мои корни.
Пошел дальше маленький Сампса, теперь на север держит он путь.
Возле дороги увидел Сампса Пеллервойнен сосну вышиной и шесть сажен, толщиной в шесть обхватов. Постучал по стволу гонором и говорит:
— Скажи мне, сосна, будешь ли ты хорошей лодкой для Вяйнемейнена? Будешь ли прямо стоять на воде? Будешь ли слушаться весел и руля?
Зашумела сосна всеми своими ветками:
— Нет, не выйдет из меня доброй лодки. Слишком уж я стара, только на то и гожусь, чтобы вороны вили на моих ветках гнезда.
Дальше пошел маленький Сампса.
Идет он в южную сторону и видит — стоит могучий дуб, вышиной в сто сажен.
Спрашивает он у дуба:
— Скажи, отец деревьев, сослужишь ли ты службу Вяйнемейнену? Или, может быть, пустой у тебя ствол? Может быть, подточил тебя червяк? Или стар ты и немощен?
Отвечает ему дуб:
— Нет, крепкий у меня ствол и не подточил мои корни червяк. Трижды в это лето солнце прогревало меня до самого сердца. На моей вершине сидел светлый месяц. На моих ветвях отдыхали птицы. В моей листве куковала кукушка. Довольно еще у меня силы, чтобы сослужить добрую службу.
Тут снял Самнса Пеллервойнен с плеча топор и ударил но тубу — раз, и другой, и третий. Острым лезвием подсек он крепкий ствол, свалил наземь могучее дерево. Потом срезал вершину, обрубил ветки и принялся из крепкого ствола вытесывать доски.
Наготовил Сампса целую гору досок и позвал Вяйнемейнсна. Теперь взялся за работу старый, мудрый песнопевец. Без топора и гвоздей — вещим своим словом, могучей песней строит Вяйнемейнен лодку.
Одну песню спел — и уже готово крепкое дно. Спел другую — и поднялись высокие борта. Спел третью — и стали на место медные уключины.
Но еще три слова нужны Вяйнемейнену: одно — чтобы укрепить руль, другое — чтобы поднять мачту, третье — чтобы заделать корму.
Думает старый, мудрый Вяйнемейнен:
«Может быть, ласточка эти слова знает? Может, их помнит лебедь? Или слыхала утка?»
Подманил он целое стадо лебедей, и караван уток, и стаю быстрых ласточек — но даже полслова не нашел.
«Может, летний олень держит в голове эти заветные слова? — думает Вяйнемейнен. — Может, у белки на языке они лежат?»
Заарканил Вяйнемейнен табун оленей, без счету переловил белок — много узнал новых слов, а тех, что нужны ему, не нашел.
