Быстро бежит конь, скрипят золотые полозья, звенит серебряная дорога.
В чужую неведомую страну едет веселый Лемминкайнен. Едет он день, едет другой, и наконец, на третий день, увидел Лемминкайнен сумрачное селение Похъелы.
Пустил он коня по нижней улице, остановился у первого дома и спрашивает:
— Не найдется ли кого в избушке, кто помог бы усталому путнику снять хомут с коня?
Отвечает ему с порога малый ребенок:
— Нет тебе здесь помощников. Поезжай-ка отсюда прочь. Стегнул Лемминкайнен коня и поехал дальше. На средней улице, под навесом среднего дома, опять остановился и спрашивает:
— Не найдется ли кого в этом доме, кто помог бы путнику распрячь коня?
Отвечает ему с печки старая старуха:
— Как же, только и ждут тебя! Уж, верно, не один найдется охотник, а целых сто, чтобы выпроводить тебя отсюда прежде, чем сядет солнце, раньше, чем настанет вечер!
— Вот как! — говорит веселый Лемминкайнен. — Приказал бы я своему мечу ответить тебе, да не хочу с тобой связываться.
Повернул он своего коня и поехал по верхней улице. Остановился у последнего дома, лошадь под навесом привязал, а сам вошел во двор. Тихо вошел, так что и собака не услыхала.
Подкрался Лемминкайнен к окошку и заглянул в дом. Видит — народу полна изба. У стен сидят ворожеи, под окнами — знахари, у дверей — прорицатели, на печке — заклинатели. А посередине избы сидит сама хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи. И все поют колдовские песни.
Никто не видел, как отворилась дверь, никто не слышал, как скрипнули петли, а только Лемминкайнен уже стоит в избе и говорит:
— Не тратит мудрый много слов. Не тянется без конца хорошая песня.
Всполошились все. А хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, вскочила с места и говорит:
— Ты кто такой? Откуда взялся? Зачем пришел? Да еще так тихо, что мой пес тебя не услышал! Для того ли я кормлю старого брехуна мясом, для того ли пою его свежей кровью, чтобы подпускал он к дому чужих людей?
Отвечает ей веселый Лемминкайнен:
— Не так-то я прост, чтобы лаяли на меня собаки. Не так уж я слаб, чтобы разорвали меня на части злые псы. Есть у меня надежная защита от всякой напасти. Достались мне в наследство дедовская мудрость, отцовские песни. С ними я нигде не пропаду. Друзьям они на радость, врагам — на погибель, а меня эти песни на всех дорогах выручат.
И вот запел Лемминкайнен. Огонь вырывается из его уст, пламя струится из его глаз. Слушают его мужи Похъелы и не смеют вымолвить слова, не могут проронить звука. Словно песком забил им Лемминкайнен рты.
