Но это только на протяжении первой полусотни метров. Ниже, глубже инструмент всюду и везде приносит наверх один и тот же материал — плотную синюю кембрийскую глину. Огромный, мощный однородный пласт ее залегает под всем нашим городом: и возле Загородного проспекта, и при пересечении Московского проспекта и Обводного канала, и возле Мойки — везде натыкаются на синюю глину. Толщина пласта достигает двух, если не больше, сотен метров.
Вот это и оказалось очень удобным для строительства метро, потому что рыть туннели в толще сухой, почти превратившейся в камень, глины хотя и не очень легко, но зато спокойно и безопасно: сквозь нее никакая вода не проберется.
Когда же бур пронзает и эту толщу, бурение приходится прекращать: дальше идет такой же ровный и однообразный слой первобытного камня — гнейса. Мы дошли до самого дна древнего кембрийского моря. Дальше буквально «ехать некуда». И какова толщина этого старого черепа земли, еще никто не сказал в точности.
Ленинград, как сказочный богатырь, возлежит на каменном ложе с толстым матрасом кембрийской глины, поверх которого постлана тоненькая, но мягкая перина песка и торфа.
Сто и один остров
В дни войны летчики, оберегавшие Ленинград с воздуха, удивлялись, совершая над ним свои первые полеты: воды в этом городе гораздо больше, чем суши. С километровой высоты видны сразу и Финский залив на западе и неоглядная Ладога на востоке. На сто одном острове невской дельты Ленинград лежит, как на гигантской влажной ладони, и короткая река вливает в море столько же воды, сколько древний Нил, пробегающий шесть тысяч километров. Недаром основал город царь-моряк, царь-штаубенахт флота, для которого море в юности было всем.
Тот, кто видел старые планы города, хорошо знает, что еще двести — триста лет назад этих островов было гораздо меньше, чем сейчас, да и каждый из них сильно увеличился в размерах. Известно, например, что со времени основания Петербурга Васильевский остров вырос за первые сто пятьдесят лет примерно на четверть, а Гутуевский — почти на половину своей первоначальной величины. Площадь всех островов, на которых лежит наш город, увеличилась к нашему времени больше, чем на одну пятую. Если предположить, что этот рост и раньше шел примерно с такой же скоростью, легко сообразить, что тысячу лет назад островов этих не было совсем.
На первый взгляд все это кажется странным, почти неправдоподобным, но ведь можно и сейчас видеть зарождение новых и увеличение старых островов.
