Город великого труда стал городом революции, городом Ленина. Здесь десятки лет учил Ленин, здесь все пронизано его гением, памятью о нем, любовью к нему.
Мы знаем также, что Ленинград — город-воин, город-герой. Никогда — за всю его двухсотпятидесятилетнюю историю — вражеская нога не ступала на мостовые нашего города. Ни разу чужой флаг не затрепетал над верками Петропавловской крепости.
С невиданной твердостью обороняла страна этот город во дни опасностей, которые ему грозили. Мы помним все: женщин, копающих рвы на самых ближних подступах к Ленинграду, и героев-летчиков, взлетавших с расположенных внутри блокадного кольца аэродромов: от конца стартовой дорожки до линии фронта было в те дни не больше двух или трех десятков километров. Мы многое помним; но можно ли передать все в маленькой книжке, в десятке коротких, быстрых глав! Конечно нельзя.
Вот почему мы и начали разговор с вами с такого предисловия. Надо, чтобы вы знали: в этой книге не следует искать целой картины Ленинграда. Просто мы, авторы, как бы ходим с вами по нашим улицам и рассказываем вам то, что знаем. Зачем рассказываем?
Нам хочется показать вам, что смотреть — это одно, а видеть — совсем другое. Можно долго смотреть и очень мало увидеть, а можно к знакомой вещи подойти в сотый раз и вдруг разглядеть в ней то, чего не замечал ни разу. Надо учиться видеть.
И еще: нам кажется, что познать большое можно только тогда, когда научишься быть внимательным к малому. Мы хотим, чтобы вы — живете ли в нашем городе или нет, — узнавая его, полюбили еще больше.
2 мая 1703 года жители деревушки Калинкиной, что в устье Невы-реки, у впадения в нее Безымянного Ерика, переполошились: с моря громыхнуло два пушечных выстрела. Мало погодя — еще два. Потом опять… Мужики по болотным кустам пробрались к морю, глянули: мать родная — шведы! На море, туда, к Ретусаари, Крысьему острову, по-русски Котлину, виднелось несколько кораблей, поднимались клубы порохового дыма — палили. Сообразить, в чем дело, было легко: накануне царь Петр с налета взял верстах в десяти выше по Неве шведскую крепостцу Ниеншанц (опять же по-русски — Канцы). Кончив дело, войско двинулось оттуда к устью: пехота — финским правым берегом, конница — по сей стороне. Сам царь вышел на лодках обыскивать низовые островишки: Койвусаари — Березовый, Енисаари — Заячий, Хирвисаари — Лосиный, Васильевский тож. Что ему там надо, — неведомо, но дело царское, видно, надо. Господа же шведы, сих последних дел не зная, идут Канцам на помощь, пальбой вызывают лоцманов… Как бы не так! Подождете.
