Элен показывала им товар, записывала покупки, но мысли ее витали далеко. Они рядом с Жоржем, который пошел ради нее на преступление. Она виновата в том, что он стал убийцей. Боже мой! Какие еще испытания ей предстоит пережить?
Зазвонил телефон и вырвал ее из плена трагических рассуждений. Она сняла трубку.
— Алло.
— Синьора! — голос Пиды взволнованный, почти истерический. — Синьора… Синьорита Надин…
Элен охватывает ужасное предчувствие.
— Что с ней? — спрашивает она умирающим голосом.
— Она sua camera… Es como muorta[1].
Элен не знала испанского, но поняла смысл фразы.
— Мертва? — кричит она.
— Не мертвый, синьора, — ответила испанка жалобно. — Не открывать глаза.
— Она дышит? — обезумев от страха, закричала Элен.
— Она… что?
Чтобы объяснить свой вопрос, Элен начала громко дышать в трубку.
— Не понимать, — с сожалением отзывается Пида. Это первое французское выражение, которое она выучила и употребляет чаще других.
— Дышать, — настаивала Элен. — Сердце.
Обе прилагали безнадежные усилия в попытке найти слова, но Элен все-таки поняла, что еще не все потеряно, что меч судьбы еще не упал и не отсек в долю секунды то, чему были посвящены годы внимания и нежности. Есть надежда, но нельзя терять ни минуты. Она приказала Пиде вызвать доктора, потом бросила трубку, схватила в охапку сумку и перчатки, пулей вылетела из магазина и захлопнула дверь. Добегает до вокзала Сен-Лазар, спотыкаясь в толпе и расталкивая прохожих. Ей повезло — она успела на Сен-Жерменский поезд, который останавливался в Шату. В вагоне она без сил рухнула на скамейку, не видя вокруг ничего и думая лишь об одном — быстрее оказаться рядом с Надин, помочь ей, спасти…
Она даже не спрашивала себя, что случилось с дочерью и почему та оказалась на пороге смерти. Объяснения, повод, причина — это все потом. Позже. Когда Надин спасут, тогда можно будет заняться деталями. Когда ее спасут или…
Нет! Нет! Только не это! Никогда!
Только бы Пида успела позвать доктора Моро, только бы застала его в кабинете и смогла объяснить ситуацию… Сидеть в этом поезде, когда Надин находится между жизнью и смертью, когда все решают секунды. Двадцать минут дороги длятся вечность. Никогда еще время не текло так медленно.
Вот вокзал… Остановка… Поезд еще ползет, дергается, словно старается причинить ей боль. Элен выпрыгнула на перрон еще до того, как состав окончательно остановился, и бросилась домой. Рыночная площадь, узкая улочка, в конце которой возвышается здание мэрии, за ними — маленький домик со стенами, увитыми диким виноградом.
