В полвторого она обязательно должна появиться в магазине, который держит вместе с подругой Симоной. На самом деле Элен вполне может позволить себе не работать — положение Жоржа достаточно прочно, но когда дети достигли подросткового возраста, она настояла на том, чтобы заняться каким-нибудь собственным делом.
— Пятнадцать лет я провела взаперти в этом пригороде, — объясняла она Жоржу. — Нет, я не жалею, это пошло на пользу детям. Но если бы ты знал, как иногда я чувствовала, что задыхаюсь, увядаю вдали от Парижа, от магазинов, от общения. Пойми, я должна видеть людей, кроме булочника и мясника. Мне необходимо разговаривать не только о ценах на картошку!
Жорж не стал возражать, хотя она чувствовала, что в глубине души он предпочел бы, чтобы его жена оставалась дома, словно жрица, хранящая очаг. К тому же Жорж испытывал к Симоне жгучую антипатию, ничем в сущности не мотивированную, а Симона платила ему той же монетой, хотя ни словом не обмолвилась об этом с Элен. И все-таки Жорж понял доводы жены, как понимал ее всегда.
Милый Жорж! Бедный Жорж. Она предала его….
Так Элен с энтузиазмом согласилась на предложение Симоны работать посменно, занимаясь маленьким магазинчиком женского белья на улице Комартин.
Машина Элен медленно двигалась в потоке автомобилей по направлению к площади Этуаль. До полвторого оставалось еще пятнадцать минут. Чем бы заня…
Записная книжка! Она совсем о ней забыла. Не может же Элен вечно хранить ее в сумке. Это слишком опасно, в конце концов кто-нибудь ее увидит. Если бы в комиссариате она не держала сумку на коленях, инспектор мог бы увидеть зеленый переплет. А если полицейские знают описание книжки и заметили ее пропажу…
Некоторое время Элен размышляла, как избавиться от книжки, и, наконец, решилась. Она свернула у площади Этуаль в сторону Булонского Леса. В одной из аллей у самой Сены она остановилась и достала из сумочки записную книжку. Почти новая. Наверное, Филипп пользовался ею очень недолго. Несмотря на любопытство, Элен не стала перелистывать ее и только успела заметить на обложке значок фирмы «Гермес». Да, Филипп не отказывал себе в дорогих вещах. Или это чей-то подарок? Укол ревности. На нее снова нахлынули воспоминания о светлых минутах, проведенных в объятиях молодого человека. Воспоминания, которые не смогут стереть чувства вины и раскаяния. Чувства не способны забывать. По крайней мере сразу. Не так быстро. Может быть потом… когда пройдет время…
