Когда настало время идти спать, герцог, как обычно, поднес ее руку к губам.
Мелисса сжала его пальцы в своих.
— Вы… не сердитесь… на меня? — тихонько спросила она.
— Я же сказал, что никогда не буду на вас сердиться, — ответил он.
— Я… боялась… что это могло… случиться, — прошептала она.
— Вам не нужно ничего бояться, — ответил герцог. — Просто доверьтесь мне.
Мелисса взглянула на него и в его взгляде увидела нечто такое, от чего у нее перехватило дыхание.
Наклонив голову, он губами коснулся нежной кожи ее руки.
— Мы с вами друзья, Мелисса, и можем не бояться быть откровенными друг с другом.
— Да… друзья, — эхом повторила она.
Дверь за ним затворилась, но Мелисса долго лежала без сна. Ах, если бы у нее была волшебная палочка, чтобы залечить раны, оставленные леди Полин в его душе и сердце!
Она чувствовала себя такой маленькой, такой невежественной. В самом деле, что знала она о мужчинах, да и о женщинах вроде леди Полин? Что побудило красивую, окруженную поклонниками девушку выбрать себе такого возлюбленного? Ведь она с легкостью могла подарить свою благосклонность человеку из своей среды.
Мелисса понимала: гордость герцога страдала не только оттого, что его невеста предпочла другого. Этим человеком оказался слуга ее отца — вот что было для него самым оскорбительным, самым унизительным. Она была уверена, что даже в пору беззаботной юности в герцоге глубоко укоренилась гордость Байрамов.
Испытать подобное унижение, пусть о нем никто и не знал, — герцог никогда не сможет забыть или смириться с этим.
— Прошу тебя, Господи… научи, как помочь ему, — прошептала она и беспомощно подумала, до чего же мало она может.
С тех пор как они поженились, герцог вел себя по отношению к ней с поразительной добротой, но в этой доброте по-прежнему не чувствовалось ни тепла, ни близости.
Он был внимателен к ее желаниям; он объехал с ней свои земельные владения, объяснил, что по сложившейся традиции ей предстоит встретиться со всеми работниками и управляющими, а также с крупными фермерами-арендаторами.
Они побывали на всех фермах, причем герцог сам правил фаэтоном или двухколесным экипажем. Мелисса с неописуемым восторгом наблюдала, как ловко он справляется с лошадьми и как прекрасно в них разбирается.
Она выросла в местности, где была популярна охота верхом на лошади, и знала, что превосходного наездника мужчины здесь считают чуть ли не героем.
В общем-то Мелисса предполагала, что герцог окажется истинным корифеем там, где дело касается лошадей. Тем не менее, наблюдая, как он правит парой лошадей, запряженных цугом, или четверкой, запряженной в ряд, она замирала от восторга.
