Они никогда не говорят о будущем. Иногда они одновременно встают, чтобы запереть двери или опустить жалюзи, как будто это может защитить. Но спасения нет. Джоди знает, почему именно она всегда приходит в его дом, почему они не ходят в кино и почему у них никогда не будет друзей. Она видела, как люди останавливаются у лотка и заглядывают в лощину. Она сама так делала.
Влюбиться в великана — все равно что упасть в омут. Мир выворачивается наизнанку и растворяется. У него дома Джоди на самом деле забывает о его росте. Комнаты такие маленькие, что любой покажется громоздким; и они много времени проводят в постели, где легко забыть о чем угодно. Она вспоминает о том, что у них не может быть будущего, в самые неожиданные моменты: когда захлопывает железный шкафчик в физкультурной раздевалке; когда вынимает голубые простыни из его шкафа; когда целует на прощание бабушку и бежит по дороге туда, где великан ждет ее, прячась в темноте.
У нее больше нет друзей. Она не может рассказать Гарланд, в кого влюблена, и не может ей лгать, поэтому избегает подруги. Еще труднее не разговаривать с Вонни, особенно теперь, когда Вонни приходит в гости к бабушке. Вонни и Элизабет Ренни гуляют несколько раз в неделю. Однажды, пока Вонни ждала миссис Ренни, она внимательно изучила Джоди и объявила:
— Ты влюблена.
— Не-а, — сказала Джоди.
— Еще как влюблена, — настаивала Вонни. — Ты словно светишься изнутри.
— Я на диете, — сообщила Джоди. — Возможно, дело в этом.
Вонни понизила голос.
— Надеюсь, ты не беременна?
— О господи, ты совсем как моя мамочка, — простонала Джоди.
— Вот как? — уязвленно отозвалась Вонни.
— Я принимаю таблетки, ясно?
— Это твое дело. Забудь, что я спросила.
— Слушай, — сказала Джоди, — тебе больше не о чем беспокоиться.
— А о чем я должна была беспокоиться раньше? — спросила Вонни.
Они услышали, как Элизабет Ренни задвинула в кабинете ящик бюро.
— Ни о чем, — ответила Джоди, имевшая в виду Андре.
— Ясно, — сказала Вонни.
Неужели единственное, что у них было общего, — это любовь к одному мужчине? Джоди больше не напоминает Вонни ее саму в молодости. Вонни видит совсем другую женщину, едва ли знакомую.
Перед уходом Вонни быстро обняла Джоди.
— Не надо меня сторониться, — сказала она.
— Конечно, — согласилась девушка, хотя обе знали, что Джоди превратилась в незнакомку.
Единственный, с кем Джоди может обсуждать великана, — это Саймон. Сперва она избегала его, но Саймон все время мчался к ней через лужайку. Он хочет знать все. Джоди забавляет, что такой малыш, как Саймон, может быть настолько дотошным. Какой у великана размер обуви? Он может достать до неба? Какого он был роста в пять лет? Джоди не уверена, что Саймон правда верит в великана. Возможно, он считает, что им снится одинаковый сон. Она рассказывает ему, что в десять лет великан уже был ростом со взрослого мужчину. Рассказывает, что он может достать до облаков. Разговоры о великане странно успокаивают Джоди, даже когда она превращает его в сказку. Время от времени она рассказывает Саймону частицу правды. Курицы во дворе у великана рыжие; латук и горох в огороде уже пустились в рост; его серый дом стоит на Саут-роуд, но прячется в низине, за белыми акациями с перистыми листьями.
