— Думаю, время покажет, — произносит Джоди.
Именно так говорит ее мать, когда хочет уйти от ответа.
— Мне начинает здесь нравиться, — добавляет Джоди. — Мои хартфордские знакомые до ужаса инфантильны.
Они слышат, как Элизабет Ренни возится в кабинете. Что-то падает на пол — может, трость? Вонни заглядывает в коридор и видит, как миссис Ренни сражается со своими тростями. Она снова поворачивается к Джоди и встречает ее изучающий взгляд. Но тут миссис Ренни подходит к двери, и Джоди бросается к ней на помощь, чтобы отвести на кухню.
— Мне показалось, я услышала голоса, — говорит миссис Ренни и кивает на фрукты: — Зря вы это. Я теперь в неоплатном долгу перед вами и вашим мужем.
Вонни не в силах улыбнуться. Джоди стоит в двери. Она пристально смотрит на Вонни, но кажется, что она за сотни миль отсюда. Вонни помнит, что в шестнадцать лет казалась такой же невозмутимой, хотя в душе была готова взорваться. Если надавить, она признается, что мечтала о дочке. Но после знакомства с Джоди чертовски рада, что родила сына. Она бы не вынесла такой замкнутой и отчужденной дочери. Когда Вонни с облегчением возвращается на жаркое солнце, Элизабет Ренни относит фрукты в раковину и тщательно моет, прислонив трости к стойке.
— Она милая девочка, — говорит миссис Ренни, и Джоди улыбается.
Судя по всему, Вонни ей не соперница.
Первая неделя августа, и Саймон так волнуется, что не может спать днем. Вместо этого он с фонариком забирается под тонкое покрывало. Мать сказала, что Ночь огней похожа на стаю светлячков. Ежегодная церемония зажигания огней проводится уже сто лет, с тех пор как Оук-Блаффс[4] был методистским лагерем с палатками под старыми огромными деревьями. Викторианские коттеджи вокруг Тринити-парка увешаны японскими фонариками со свечами внутри, и все они зажигаются по сигналу из табернакля[5] в центре парка.
Саймон знает, что мать весь день готовилась. Их ждет особый ужин, а перед тем как ехать в Оук-Блаффс, они отправятся на пикник с сэндвичами с тунцом и оливками, морковными палочками, кукурузными чипсами и шоколадными кексами, которые Саймон помог испечь. Отец разрешит ему пару раз глотнуть холодного темного пива. На улицах будет много людей, а дети будут размахивать светящимися в темноте палочками.
Сегодня родители Саймона злятся друг на друга. Когда такое случается, отец идет работать в сарай, а мать что-нибудь готовит, двигаясь резко, но аккуратно. Сегодня это черничные кексы, которые достанутся Саймону на полдник после мнимого сна. Когда мать злится, она думает, что говорит спокойно, но голос у нее срывается. Пока Саймон лежит в кровати с фонариком, родители ссорятся внизу из-за денег. Покупатель из Нью-Джерси, положивший глаз на «нортон», в последний момент испарился, и дорогой антикварный мотоцикл, который не так просто продать, остался у отца. А он утром съездил на материк и привез из Хайанниса старый «винсент блэк шедоу» за две тысячи долларов. У них еще есть деньги от продажи бизнеса Андре, но пришлось выложить круглую сумму за дом, и запаса нет, как и медицинской страховки. Вонни вне себя. Она боится, что придется просить денег у отца. А у него новая семья, и он делает вид, что его старой, неудачной семьи вообще не существовало. Как-то раз Саймон спросил у Вонни, кем был ее папа, и она внезапно заплакала, как будто ее укололи булавкой.
