Когда Андре позволял себе думать о ней, то воображал, как медленно целует ее, любуется тем, как она снимает блузку. Но сейчас он даже не смотрит на нее. А если бы посмотрел, то увидел бы, что ее глаза закрыты. Она не в силах вынести мыслей о Вонни. Она не будет думать о Вонни. Все эти школьники, с которыми была Джоди, ничего не значат. Она абсолютно ничего не понимает. Знает только, что если посмотрит на Андре, если увидит, как он зол, то будет вынуждена остановиться. Поэтому она смотрит в потолок. Она не двигается, не считая невольной дрожи, когда Андре приспускает ее трусики. Она тает на жаре. Что-то не так с ее нервами. Звуки отдаются эхом. Андре расстегивает ширинку, и она чувствует, как язычок молнии скользит по железным зубцам. Ее лопатки прижаты к стене, когда Андре входит, и на мгновение она становится невесомой. Она едва удерживается от слез, крепче обнимает его за шею и стряхивает с себя джинсы, чтобы обхватить его ногами. Андре засовывает одну руку под футболку Джоди, а пальцами другой зарывается в плоть между ее ног. Они будут жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Глухие, немые, слепые; единственное, что им осталось, — это похоть. Джоди сотни раз представляла себя в тот момент, когда они будут вместе. Она думала, что все предусмотрела. Воображала, как изогнет шею, чтобы та казалась длиннее, как соблазнительно будет выглядеть. А сейчас не может сдержаться и покрывает поцелуями всего Андре. Наконец Андре впивается в ее губы и стонет, и Джоди чувствует, что растворяется. Молекулы ее тела разлетаются во все стороны, она выгибается огненной дугой. На теле у нее синяки; Джоди еще много дней будет гладить следы, оставленные Андре, а он приходит в ужас, обнаружив их, ведь он не собирался причинять ей боль.
Вонни сидит на кухне у Джилл и слушает гул шоссе Саутерн-стейт. Помнится, ребенком она не замечала этого шума, хотя он должен был бы прокрасться в ее сны, создавая ощущение, что машины всегда отъезжают от ее дома. Джилл ненавидит пригороды, но вернулась, когда семейный бюджет затрещал по швам. Она переехала бы обратно хоть завтра, но оказалась в ловушке. Ее дочерям здесь нравится. Младшей двенадцать лет, она сейчас на балете. Старшая, Мелисса, сидит за столом напротив Вонни и пьет низкокалорийный холодный чай с лимоном. Светлые волосы Мелиссы заплетены в французскую косу. Девочка очень похожа на шестнадцатилетнюю Джилл. Когда Джилл окончила школу, она была уже на четвертом месяце. Именно Вонни устроила первое свидание Джилл и Брайана, и потому ей немного неловко. Как будто вся ответственность лежит на ней.
