Вдоль широкого проспекта одинаковые дома — мазанки, выстроенные по одному «образцовому» проекту. Отличались они меж собой разве что цветом черепичных крыш. Вид имели непривычный, скорее полуголландский, нежели русский, потому казались несколько невместными.
По широко раскинувшейся Неве плыли одинокие кораблики и целые флотилии. Попадались изрядно украшенные судна с разноцветными парусами и флажками. Через каналы были перекинуты деревянные мосты с перилами. Внизу медленно текла мутная вода.
Дом Ушакова охранялся солдатским постом. Бывший за старшего караульной команды капрал в низко нахлобученной треуголке, укутанный в зелёный плащ-епанчу, выслушав рассказ Елисеева-старшего, развёл руками:
— Генерал ещё возвратиться не изволили. Так службой заняты, что не кажинную ночь дома ночуют. Всё в делах, всё в заботах.
Солдаты закивали, подтверждая слова капрала.
— А где же он обычно пребывать изволит? — расстроенно спросил Егорий Савелич.
— Ступайте в Петропавловскую крепость, ваша милость. Там и сыщете.
Пока отец разговаривал с караульными, Иван рассматривал внутреннее убранство дома Ушакова. Взгляд юноши привлекла молоденькая барышня — его ровесница, спускавшаяся по парадной лестнице. Рука в прозрачной перчатке легко скользила по изогнутым перилам.
Фигурка у девушки была грациозная, глазки лукавые, личико тонко очерчено. Её сопровождала женщина постарше. Довольно миловидная особа, но на фоне юной прелестницы совершенно потерявшаяся.
Иван поступил, как подобает галантному кавалеру: почтительно поклонился, щёлкнул каблуками порядком стоптанных башмаков.
Девушка ласково улыбнулась, сделала книксен в ответ, растопырив юбку.
Дамы ушли.
— Кто сия прекрасная молодая Аврора? — спросил молодой человек у стоявшего поблизости солдата и получил ответ:
— Вижу, у тебя губа не дура. Сия барышня — Екатерина Андреевна. Дочурка Андрея Ивановича Ушакова, штац-фрейлина её императорского величества. Да ты рот закрой, парень, — шутливо добавил солдат. — Не по твоим зубам каравай.
Иван смешался, чувствуя, что кровь приливает к лицу. Красивое лицо девушки неожиданно глубоко запало в душу. Он что-то пробурчал солдату и надолго замолк.
Очнулся Иван лишь на мосту, ведущем к Петропавловской крепости, когда путь Елисеевым преградили рогатки и направленные багинеты часовых.
В кабинет начальника Тайной канцелярии их допустили быстро, хотя Иван поймал себя на предательской мыслишке, что войти сюда легко, а вот выйти…
