Винодел | страница 90
— Ну что там?
— Ты же знаешь, что о брожении в XIX веке знали очень мало.
— Да.
— Так вот, еще в 1818 году в Праге вышла работа, которая называлась «О качестве и крепости пива».
— И что, при чем здесь Чили?
— Там высказывалась революционная мысль, что дрожжи — это живой организм, который и приводит к брожению.
— Допустим?
— Так как работа была опубликована в Праге, а не в Вене, к ней специально не проявили никакого интереса, хотя это была очень важная работа.
— Почему важная?
— Пиво часто скисало, и никто не знал, как контролировать этот процесс.
— Да, те же проблемы что и с вином.
— Ну вот, видишь.
— Макси, насколько я знаю, все значимые винодельни в Чили появились во второй половине девятнадцатого века.
— Да, папа, я ждал от тебя этого вопроса.
Грегуар был сильно удивлен.
— Ну и что ты еще накопал?
— Не поверишь, но в 1830 году открылась винодельня «Сан Педро».
— Да, их теперь консультирует Жак Люртон.
— Опять 1830 год, тебе не кажется, что слишком много совпадений?
— Да, сынок, я смотрю, ты много чего накопал.
— Но я хотел бы узнать еще одну вещь.
— Какую?
— Что случилось с дедом? — Макс неожиданно изменил тему разговора.
— Он умер, так же как и его отец.
— Папа.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Правду.
— Это тайна нашей семьи.
— Вот я и хочу узнать эту тайну нашей семьи.
— Еще рано.
— Папа, я не буду с тобой разговаривать, пока ты мне не скажешь, как умер дед.
— Мужчина принимает решение, что он достаточно прожил и ему пора покинуть этот мир…
— Самоубийство?!
— Нет, так называть это нельзя.
— Дед умер в подвале. Что он там делал?
— Пил вино.
— Вино?
— Да, он пил вино до тех пор, пока сердце не выдержало.
— Ничего не понимаю.
— Любое вещество, даже полезное, превращается в яд в больших количествах.
— И сколько он выпил?
— Семь бутылок.
— Нашего?
— Конечно.
— И ты знал об этом?
— Да.
— И ничего не сделал?
— Это его решение, его отец, мой дед, сделал то же самое.
— Это что, такая традиция?
— Что-то вроде.
— А ты что об этом думаешь?
— Пока ничего, но Арсен всегда говорил: «Я родился в вине и в нем умру».
— Почему он с нами не попрощался?
— Шанталье не прощаются.
— Поэтому и ты уехал, не попрощавшись?
— Может быть. Но я уехал ради тебя: я хотел, чтобы ты сам решил, кем ты хочешь быть. Мой отец все решал за меня. Я стал виноделом, как и он, я люблю свою профессию, но я хотел делать свое вино, а он мне не давал, я хотел пробовать другие вина, он мне запрещал. Он женил меня на женщине, которая нравилась ему.
— Ты маму никогда не любил?