Макс снял обувь, омыл ноги в теплой воде и вошел в бродильный чан. То, что он почувствовал, нельзя было объяснить ничем. Он стал частью вина, он был само вино, он почувствовал, вот только теперь, что он Винодел.
— Что ты чувствуешь?
— Это божественно, каждый винодел должен пройти через это, ты сливаешься с вином, мы единое целое…
Не успел Макс договорить, как его глаза покрыли повязкой.
— Что это?
— Я закрыла тебе глаза, теперь твои чувства обострены, говори, чего ты хочешь.
— Не знаю.
— Врешь, у человека всегда есть желания, чего ты хочешь?
— Но если я скажу…
— Никаких если. Чего ты хочешь?
— Чтобы ты вошла сюда.
Через минуту Ласаль, обнаженная, стояла рядом с Максом.
— Я здесь, ты можешь трогать меня.
Макс дотронулся до груди и испугался.
— Что случилось?
— Ты обнаженная.
— Конечно, ведь ты этого хотел.
— А разве важно, чего я хотел?
— Да, я сделала то, что ты хотел — не бойся, трогай меня.
— А можно?
— Ты ничего не понял, мы передаем страсть вину, значит, можно все.
Макс опять коснулся груди, рука плавно пошла вниз, и он почувствовал упругий живот — и вот оно, счастье.
— Я хочу.
— И я тоже.
Сознание полностью исчезло из Макса, он стал вином, лозой, Бахусом и Дионисом, которые ничего не просили, а только брали.
— Я не могу.
— Ты все можешь, делай, что хочешь.
Макс растворился во времени, и никто из них уже ничего не помнил. Утром он проснулся от ощущения вселенского счастья. Счастья без оговорок и условностей. Счастья абсолютного, которое не скажет: подожди, не сейчас. Он просто был провален в счастье, и это счастье лежало рядом, прекрасное от ног до головы, без всякой косметики, обмана и хитрости. Это счастье не продавалось, оно было подарено ему, не за заслуги, не потому, а просто так, просто потому, что он попросил. Господи, как он мог жить в этой унылой промозглой Франции, когда здесь, здесь… Ласаль проснулась.
— Ты еще здесь?
— Да.
— Когда мы увидимся?
— А разве мы расстаемся?
— Но ведь у тебя есть какие-то дела?
— Теперь нет.
— Как это, нет?
— Да, вот вам и Франция, вы там, вообще, живете или нет?
— Ты не ответила.
— Нет, я теперь часть тебя.
— Разве так бывает?
— Это у вас не бывает, а здесь Новый Свет, и здесь бывает все. Вставай, нас ждет вино, мы должны дарить людям радость и иллюзию.
— А разве честно давать людям иллюзию?
— Голливуд продает ее больше чем мы, но их иллюзия действует два часа, а наша всю ночь.
— Никогда об этом не думал.
— Не надо много думать, нужно действовать.
— Действовать?
