Джим нахмурился, вспоминая…
Никто из ребят не видел рыбу, которую они прозвали Большой Джули, но ясно было, что это самка, потому что только самки достигали таких размеров и силы. Парни почувствовали ее силу, передававшуюся из глубины через туго натянутую толстую леску. Морская вода била струей, переливаясь через планширь, а леска глубоко прорезала деревянный борт; с израненных рук ребят капала кровь.
– В 1717 году мой отец был на старой «Деве Омана», когда она огибала мыс Опасности, – сказал Мансур по-арабски, на родном языке своей матери. – Помощник капитана попытался с тросом достичь во время прибоя берега, но на полпути к нему подплыл зубан. Вода была такая прозрачная, что все увидели, как он поднимается с глубины в три морские сажени. Зубан откусил помощнику левую ногу и разом проглотил, как собака цыплячье крылышко. Моряк закричал и забился в воде, окрасившейся кровью: он пытался отпугнуть рыбу. Но зубан сделал круг и откусил вторую ногу. А потом утащил помощника капитана под воду. Больше его никто никогда не видел.
– Ты рассказываешь эту историю всякий раз, как я направляюсь в Котел, – мрачно произнес Джим.
– И всякий раз у тебя от испуга дерьмо становится всех цветов радуги, – сказал Зама по-английски. Эти трое так много времени проводили вместе, что бегло разговаривали на трех языках: английском, арабском и лози. И без усилий переходили с одного языка на другой.
Джим натужно рассмеялся – скорее чтобы успокоиться.
– Где ты научился этому отвратительному выражению, язычник?
Зама улыбнулся.
– У твоего утонченного отца, – ответил он.
Джим не нашел что возразить и посмотрел на светлеющий горизонт.
– Восход через два часа. Хочу до тех пор покончить с Котлом. Это лучшее время, чтобы еще раз попробовать поймать Джули.
Ялик двинулся к центру залива, покачиваясь на высоких капских волнах, накатывающих на берег бесконечными рядами, совершив перед этим долгое путешествие по южной Атлантике. Ветер дул лодке прямо в нос, и мальчики не могли поднять единственный парус. За их спинами поднимался величественный монолитный массив Столовой горы с плоской вершиной. В тени горы пряталось множество стоящих на якоре судов, в основном большие трехмачтовики со спущенными парусами. Эта гавань – настоящий караван-сарай Южных морей. Торговые и военные корабли Голландской Вест-Индской компании – ВОК – и суда полудюжины других государств после долгого плавания по океану пополняли на мысе Доброй Надежды запасы продовольствия и пресной воды.
