А в следующую секунду я закричал от боли. Где-то рядом разорвалась бомба, в ушах зазвенело так, что на миг сознание померкло. В дымных урывках пробуждения мозг обожгли картины творящегося вокруг хаоса.
Будто в наркотическом бреду я видел, как на стальном листе двери фургона полыхает вишневая точка, невероятно быстро разросшаяся на всю дверь. Цифровой замок сыпанул искрами, на пол осыпались кусочки пластика. Разогретый металл не выдержал, потек перегретым воском, удушливая вонь перехватила горло.
Терехину досталось не меньше, валяется на полу, судя по раззявленному рту — орет от боли, обхватив голову руками. Между пальцев текут узкие струйки крови.
Вспыхнуло, пол задрожал, массивная дверь сорвалась с петель и рухнула вовнутрь. Я не поверил своим глазам, когда в фургон ворвались огромные пауки с туловищем человека. Терехин отлетел в сторону, стек по стенке. Пауки стали быстро добивать раненых.
Когда я попытался подняться, позвоночник второй раз за вечер обожгла доза парализатора. Мир раздвоился. С оглушительным хлопком мир поглотила тьма.
Уже без осознанных мыслей, как на исходе дремоты или бреда, я стал падать сквозь грозовую бурю электрических импульсов между нейронами. Внизу быстро приближается огромное кремниевое плато — чип-паспорт виртуальности. Вон он, мой последний приют.
Кремниевый ад для электронного дьявола…
* * *
Религиозные люди со знанием дела говорят, что ада не существует. Нет его. Во всяком случае, пока. Цитируя Библию, они утверждают, что ад появится лишь после Страшного суда. Ведь именно на Суде душа человека либо обретает желанный покой и умиротворение, либо отправляется дышать серой и наслаждаться вечными муками. А Страшный суд, на минуточку, случится одновременно с концом света.
Я считаю иначе. То место, где пребывает мое сознание в миг, когда телом овладевает Петр, иначе как адом не назовешь.
Бесконечно крохотная каморка гораздо теснее привычного деревянного ящика для трупа. И одновременно не имеющая пределов Долина Скорби. Мизерный кусочек кремния и силиконовой биоплоти, каким-то чудом вместивший Душу Сетевого Дьявола.
Это похоже на сон. И это так напоминает ад!
В который раз теряя тело, пусть и чужое, я становлюсь многократно разветвленной молнией. Душным комком статического электричества, цвета старого, почерневшего серебра.
Я не могу видеть, я становлюсь глух. Но я все вижу и слышу, как ребенок в чреве матери, хотя меня и бесит подобное сравнение. Мне больше нравится еретическая ассоциация с одержимостью. Петр — одержим дьяволом. Жаль только, что этому самому дьяволу приходится иногда возвращаться в свой ад.
