Глядя на эту урбанистическую красоту, давно обскакавшую природную, у меня возникает мысль, что здесь настоящий ад для страдающих клаустрофобией.
— Пойдем, Дьявол, — услышал я свистящий хрип. — Тебя ждет еще более удивительное зрелище.
Мы прошли сквозь солидного размера ворота, их створки тут же захлопнулись за нашими спинами. На многочисленных табличках на сеточном заборе надписи: «Внимание! Частная территория! Охрана имеет право применять оружие!». Вокруг ни души, и мы в молчании шагаем к пункту назначения. К очередной западне для Сетевого Дьявола.
Здание «Лабораторий» навевает мысли о психических проблемах его архитектора. Древесный пень из хромированной стали и стекла, высотой этажей в пять. Молодыми побегами вьются по его корпусу черные кабели, сверкает сварка. Кибернетические животные монтируют этажные перекрытия, другие занимаются ремонтом, третьи — облагораживают территорию. Полностью механизированный процесс стройки, двадцать четыре часа в сутки.
Глядя на кибернетическую осу, размером с кабана, приваривающую очередной кусок здания, у меня возникает странная мысль. Никогда не думал, что корпорация, так ратующая за изменение биологической формы, будет пользоваться услугами только роботов.
Оса закончила сварку, на пропеллерных двигателях перенеслась к следующему объекту. Ту балку как раз удерживает киборг, напоминающий мусорный бочонок.
Толчком в спину арахнид напомнил, что не время зевать. Дорожки повели нас мимо запечатанных дверей «древесного пня», бросили к ногам асфальтовое плато автомобильной парковки на заднем дворе.
— Тебе туда, — арахнид указал на скромное здание на краю парковки.
— Надеюсь, — усмехнулся я, — джакузи вы уже приготовили?
— Тебя ждет хрустальный гроб.
Ничего себе. Неожиданно. Вот уж не ожидал образного мышления от этих тварей. Я их неправильно позиционировал как тупых бодигардов, а это — элита?
Здание оказывается офисом и каморкой охраны одновременно. Общее помещение с пультами наблюдателей, вооруженные люди, письменные столы с компьютерами. Мы прошли крошечную кухню, где воняет плавленым сыром и прокисшими остатками кофе со сливками.
Последняя часть здания оказалась чем-то средним между комнатой допросов и раздевалкой. За металлическим столом восседает незнакомый мужчина лет пятидесяти, его внешность мне напоминает первого российского президента.
Когда меня вводят, он отрывает взгляд от наладонника, прячет его в карман и растягивает губы в привычной корпоративной улыбке:
