Со счетами и налогами разобраться было нетрудно. Письма с надписями «личные» и «друзья» отличались друг от друга лишь тем, что к первым относились мои письма и письма Чармиан, а ко вторым — письма знакомых и друзей. В пачке с надписью «любовь» были главным образом письма Даниэля Арчера, но в верхнем и во втором ящике я обнаружил еще множество других — двадцати-, тридцати- и сорокалетней давности от совсем незнакомых мне людей. Нижний ящик секретера был единственным, где царил порядок. В глубине его я нашел шкатулку со всякой всячиной и с ярлыком «полезные вещи». В ней были: точилка для карандашей, ручка от ящика стола, кусок сургуча, моток синей резинки для вздержки, напальчник, камешек, выпавший из перстня. Справа лежала толстая пачка писем, помеченных «Дикки», слева — две пачки, одна с надписью «Дан» и вторая, на которой жирно мягким карандашом было написано: «Просьбы Джонни о вспомоществовании и его последние письма». «Последние» — это те, в которых он сообщал ей о своей женитьбе на Наоми Рид и делал неуклюжую попытку помириться. Прямо посередине лежал длинный конверт с надписью: «Для Клода».
Прежде чем вскрыть его, я разорвал письма Джонни Филда и бросил их в корзину, письма Даниэля и письма отца я отнес в кухню и сжег в печке, долго вороша красную золу, пока последние почерневшие страницы не рассыпались в прах. Только после этого я вернулся в комнату Хелены и стал читать ее письмо ко мне.
Оно было кратким и датировано 1 января 1947 года; она поставила даже время: 3.15 пополудни. Письмо было без традиционного обращения и подписи и начиналось просто: «Клод» (подчеркнуто), а далее следовало:
Решила сделать это, ибо кто знает, все мы смертны. Когда придет мой черед, хочу, чтобы меня похоронили как подобает. Кремация, может, и лучше, но я присутствовала на одной и не испытываю желания сходить со стапелей, как «Куин Мэри», в Неведомое Никуда. Пусть будут и цветы, без них так уныло. На похороны можешь не приходить, если не хочешь.
P. S. Чур-чур меня! Пусть это будет не скоро. Чармиан я завещаю все свои драгоценности, если к тому времени ты снова не женишься. Ну, а если это случится, подари своей жене мое кольцо с сапфиром.
X.
Я вновь и вновь перечитывал это необыкновенное завещание, и мелодия песни о розовых садах понемногу затихла. Я услышал тиканье больших старинных часов, до этого лишь нагонявшее тоску и ужас в тишине пустой квартиры — теперь оно сулило покой. Я слышал голос Хелены. Все хорошо, Клод, ты теперь спокойно можешь лечь спать. Да, да, ложись, Клод, ты устал.
