Капитан идет по следу | страница 53

Я осмотрел пень и, полагаю, сделал верный вывод о причине этой нелепой смерти.

Федор Медянкин сам убил себя.

Вот как это мне представляется сейчас.

Огорченный осечкой по зайцу, охотник в зимовье достал из патронташа невыстреливший патрон. Открывая дверь, он заметил впереди себя, в восьми метрах — заметь это, — старый сосновый пень.

Медянкин подошел к нему и увидел там узкую, неглубокую щель. Вставил в нее патрон, капсюлем к избе. Охотник решил выстрелить по капсюлю и взорвать патрон. Зачем?

Это трудно объяснить. Лучше было, конечно, просто выбросить его. Но, может, Медянкину захотелось проверить свою меткость. Вероятно, он потому ничего не сказал остальным. А может, он этого не сделал из-за опаски, что товарищи станут его отговаривать. Надо еще учесть, что настроение у него, действительно, было никудышное — из-за этой красавицы Дашки.

Короче говоря, Медянкин выстрелил и промахнулся. Он, конечно, сразу увидел это — до пня ведь рукой подать. И выстрелил снова. Вот этот-то второй выстрел и получился «с половиной».

Дробь до пня пролетела за сороковую долю секунды. Значит, выстрел в ружье и взрыв патрона в пне произошли почти враз.

Осмотр пня не вызывает сомнений: в нем не только дробь, но и след от произошедшего там взрыва. Вокруг щели много пороховой копоти, несгоревших порошинок. Само дерево обуглено.

Вторым выстрелом Медянкин разбил капсюль. У пороховых газов был только один путь, и они с огромной силой выбросили гильзу из щели, назад к избе. Пролетев восемь метров, она попала в грудь стрелявшему и убила его. Вот как, полагаю, случилось это несчастье. Теперь остается ждать эксперта, который извлечет пулю или гильзу из тела.

Уже поздней ночью егерь привел к нам врача, побывавшего в избушке и сделавшего все, что следовало.

— Ну, что скажете, Егор Семеныч? — живо обратился Смолин к врачу, тащившему с себя доху, чтоб поскорее подсесть к печке.

— Странное дело, — подходя к огню и потирая руки, проговорил доктор. — Смерть наступила от неизвестно как попавшей в грудь совершенно целой металлической гильзы!

Вечером мы высадились на полустанке и через бор направились в деревеньку.

Вяхирь прихварывал, с нами зоревать отказался, но пообещал свести за полночь в отменные места. Дед божился, что там косачей, как саранчи.

Смолин посмеивался одними глазами: «Знатно сочиняет дед!».

Перед зарей старик повел нас в лес, рассадил по разным балаганам, сказал: «Ни пуха ни пера!» и ушел в деревеньку.