Главное здесь, и в самом деле, был взгляд задержанного.
Говорят: «Глаза — зеркало души». Зеркало это у Бугрова отражало постоянную напряженность, затравленность, готовность к мгновенным действиям, свойственную преступникам. В сыске были случаи: оперативные работники безошибочно выделяли в толпе нужного человека и потом убеждались: чутье не обмануло их.
— Вы утверждаете, — задумчиво спросил Смолин, — что подозрения Волгина — ошибка?
— Хамство, а не ошибка! Таскать людей в милицию по наветам старых идиотов — это… черт знает что!
— Возможно, Волгин ошибся, — мягко отозвался Смолин. — Даже, наверное, ошибся. Но мы должны проверить заявление. Придется задержать вас.
Глаза Бугрова отразили досаду и испуг.
— Не беспокойтесь. Мы не допустим промашки. Курите…
Бугров взял портсигар сыщика из карельской березы и достал папиросу.
Возвращая портсигар, спросил:
— И долго вы будете учинять проверку?
— Пустяки! Полчаса. Свяжемся с местом вашей работы и отпустим.
Бугров задымил папиросой, быстро и цепко оглядел лица работников милиции и внезапно рассмеялся:
— Молодцы, парни!
Смолин вопросительно взглянул на него.
Бугров еще раз улыбнулся и продолжил в том же тоне:
— С такой милицией приятно иметь дело. Добро, я верну вам часы этого старого дурака!
Смолин заметил: взгляд Бугрова беспокойно перебегает с человека на человека, и улыбка на губах — чужая, приклеенная.
— Хорошо, — согласился сыщик. — Идите и возвращайте часы. Не пытайтесь бежать. Мы все равно найдем.
— Слово чести! — усмехаясь, заверил Бугров.
Отпущенный из милиции, он вышел на улицу и вскоре затерялся в толпе.
Через час Смолину позвонили из будки телефона-автомата. Наблюдатель сообщал, что Бугров дошел до окраинной улочки Лесной, вошел в дом номер семь, пробыл там около трех минут и вышел. Затем направился на соседнюю улицу — Беговую, вошел в дом номер двадцать, пробыл там пять-шесть минут и теперь идет в отделение милиции.
И верно, вор появился через четверть часа и положил на стол массивные старинные часы «Павел Буре».
Дежурный вызвал по телефону метранпажа. Войдя в отделение, Волгин благодарно взглянул на Смолина и взял со стола часы. Поднес их к уху, повертел в руках и огорченно положил на стол.
— Не мои.
— Гляди лучше, старик! — грубовато сказал Бугров, и его глаза забегали по лицам людей.
— Действительно, посмотрите… — посоветовал метранпажу Смолин, с любопытством всматриваясь в лицо мошенника.
— Чего смотреть-то! — с досадой откликнулся метранпаж. — «Павел Буре» мне отец подарил. Еще мальчишкой я был. У моих на крышке царапина, а тут нет. Не мои.
