Прилет нашего самолета был похож на прилет любого другого ровно так же, как один прекрасный закат здесь похож на другой (за исключением, конечно, того рейса, на котором сюда прибыл Марк). На площади (величиной с фонтан в ГУМе) собрался весь местный бомонд. Были Марк (основательно заросший дредами за два года), два постаревших хиппи из Канады, бывшая студентка из Токио и держательница лавки с фенечками (как это принято у таек — красавица с труднопроизносимым именем, но привыкшая откликаться на слово «Миу»).
На площади журчал водопадик не больше джакузи, пахло сандалом, афродизиаками, недвусмысленно — джойнтом и играл «Лед Зеппелин». Несмотря на запилы Пейджа и душераздирающие вопли этого психопата Планта, общая картина была на редкость умильной. Хотелось расплыться в пацифистской улыбке, показывать пальцами букву V и шептать обкуренным голосом неслучившегося американского дядюшки «мейк лав нот во». Короче, все это вполне вписывалось в рамки черно-белого фото из семьдесят четвертого года, где все застыли в остромодной фольк-одежде с широкой улыбкой фотографу — «Пи-ис». Некоторые прибывшие (кроме нас прибыло еще четверо, включая трогательного слабоумного мальчика из Швеции), похоже, никуда дальше рамок этого вожделенного хипповского фото и не собирались. Они ложились на деревянные скамьи аэропорта и закрывали глаза.
Строго говоря, никакого аэропорта здесь не было. Была крыша от бунгало на столбах, врытых в землю и увитых какой-то радостной ботвой. А массивные деревянные скамьи, врытые по периметру под крышу, обозначали условные границы депаче-зоны.
Раньше в этих местах был нормальный аэропорт местных авиалиний. Со стеклянной коробкой здания, курительной зоной и кондиционером (гордостью местных диспетчеров). Но ровно два года назад он прекратил свое существование.
В тот день Марк (житель сначала Восточной, а потом — объединенной Германии, и той, и другой — без видимого успеха) прилетел рейсом в 17.30. Он закурил прямо в стеклянной коробке вокзала и с умилением посмотрел вокруг. Особенно ему понравилось, что его рейс все-таки приземлился до того, как самолет нагнала туча. И теперь эта сизая туча висела над желтой полоской заката.
— Что-то не так, — сказал ему служитель аэропорта. И Марк поспешно спрятал сигарету за спину.
— В Бангкоке и У-Тапао отменили все вылеты, — пояснил служитель. — Очень плохие метеосводки.
— Синоптики — меланхолики. Это от больной печени, я полагаю, — поддержал беседу Марк.
