Бабушка сказала, что Бьорк будет фамильной гордостью, Кидман — фамильной красой, а я стану птичкой на ветвях души седовласого писателя.
Кидман вышла замуж за казанского татарина. Страшный был мудак. Хорошо, что недолго продержался.
Бьорк тоже вышла замуж. Ей достался абхазский князь. И что удивительно — тоже редкостный мудак.
Мне достался писатель. Не хочется никого обижать, но что-то пугающе общее с татарским ханом и абхазским князем у него было.
Теперь это не имеет к нам никакого отношения. Со стороны вообще может создаться впечатление, что мы размножаемся делением: мудаки пугливо проскальзывают тенями второго плана, а теток прибывает в геометрической прогрессии.
Кузины сказали, что недвижимость надо запереть, а самим валить на дачу, только прихватить хрустальную конфетницу, а то коту будет не из чего пить.
Дача моим кузинам нужна, чтобы забываться. То есть чтобы не вспоминать, что случилось, и не думать, что еще может случиться.
Они мне сказали, чтобы я забывалась, как хочу. Кузина, которая была за князем, как подорванная, выращивала какую-то ботву. В этой ботве у нее выросла помидора с голову ребенка, больного гидроцефалией. А потом она из этой ботвы готовила. Несмотря на одноконфорочность — в промышленных масштабах. А когда-то она хотела работать наблюдателем за ростом травы.
Кузина, которая была за татарином, все время убиралась. Она скребла пол, мыла посуду в баке, а когда становилось нестерпимо жарко, тщательно обливалась водой из шланга. Когда-то она определяла качество людей по запаху. Некоторые у нее пахли арбузами, а другие — дерьмом.
А я села на скамейку и наблюдала за жизнью муравьев. Когда-то я мечтала создать полную энциклопедию улыбок. Потому что все мужчины, глядя на меня, хохотали до упаду.
К шести утра старшая кузина сказала мне, что так дело не пойдет. А я высказалась в том смысле, мол, а куда деваться. А она мне ответила, что еще не поздно затеять энциклопедию взглядов, молящих о пощаде. А я высказалась в том смысле, что это неконструктивно и хули толку. Особенно после того, как какая-то вероломная тварь пожрала муравья, тащившего стручок из-под акации.
Вот до чего мы докатились, дорогая бабушка. В снятом параллелепипеде из унылого силикатного кирпича на берегу реки, пахнущей арбузами.
Я затоптала подлую тварь и засыпала муравейник, чтобы не о чем было сожалеть. В течение трех дней я расписала каждый кирпич по фасаду, куда только можно было дотянуться с садовой лестницы, вынесенной под покровом ночи с соседского участка. Теперь по фасаду летал крылатый багровый кот, пьяный ангел, стая колорадских жуков и несколько существ, напоминавших Бьорк, Кидман и всех прочих ведьм, то есть, извиняюсь, фей нашей зловредной семейки.
