Под девизом весьма сомнительного свойства: «Мы избрали то, что у Господа в излишке, а иным нежелательно: бурю и битву». Подпись — св. Игнаций Лойола, Тоже мне святой…инквизитор…
Но эта ирония — последняя дрожь непокорства.
«Узкие, длинные строения ростом в этаж были сложены из тяжёлого красного кирпича, намертво сросшегося с известковым раствором, окна сделаны «под старину»: мелкие стёкла, толстый переплёт. Не свинцовый, свинец ядовит — из другого сплава, куда более прочного. Двери бараков — стальные, с цифровым замком.
Потому что это именно бараки, выстроенные ровно, как солдаты на плацу. Три больших и один намного меньше.
Вокруг бараков — стена в два человеческих роста.
Стена состояла из крупных известняковых глыб, привезенных из ближнего карьера, и сама по себе выглядела незатейливо. Вездесущий и неистребимый виноград цеплялся за каверны и шероховатости, раз от разу заплетая стену всё больше. Год от года виноград матерел и перекидывался на ту сторону, как лазутчик. Его обрезали — он рос. Его пытались выкорчевать — рос ещё пуще. Даже при минус тридцати обмерзали только самые вершки, а стволы толщиной в мужское запястье обрастали бугристой корой. В этом изобилии чудилось нечто библейско-иудейское. Веяние тех времён, когда каждый муж сидел под древом виноградным, поедая грозди, каждую из которых можно унести лишь вдвоём.
Поэтому заложенные на пробой массивные ворота могли сколько им угодно оставаться запертыми — узники детской исправительной колонии наслаждались практически такой же свободой, как раньше на воле.
Ибо школа по сути то же, что тюрьма. Почему бы не переставить местами оба слагаемых?
Аркадий Игоревич, как неделю назад в то же самое время, отворил дверь в субботний класс и с лёгким скрипом вернул её на прежнее место.
Его питомцы встали, в отличие от него, совершенно без звука, и так же точно уселись за голубые парты-одиночки. Положили руки на чуть наклонные панели крышек. Совсем взрослые и без году выпускники, что поделать. Седьмой класс лицея соответствует одиннадцатому классу стандартной школы.
— Сегодня мой последний урок по началам культурной антропологии, — сказал он. — Будем благодарны директору лицея и родительско-попечительскому совету, что нам разрешено завершить наше учение. Не надо за мной записывать: кажется, это сделают без вас. Но сначала покажите своё домашнее задание. Всё это время вы пытались одолеть пособие для взрослых студентов, потому что школьных учебников по предмету не издают. Однако все вы решили, что он написан хорошим, лёгким языком, невероятно интересен и усиленно будит в вас мысли. Неделю назад я просил вас каждого из вас выбрать и процитировать наиболее понравившиеся места. По возможности — наизусть.
