Дальше начинается покаяние. Безымянный отшельник скрывается в мрачной пещере — декорации отличной работы цеха городских маляров, — и молит Бога простить Аннерль грех самоубийства, своему брату — грех обнажения меча и захвата чужого наследства, а всех живых — исцелить и наставить на путь истинный самого Теодара… то бишь Филатрия…
Мрачность ситуации несколько разрядилась, когда вокруг героя начали происходить чудеса. Кажется, на помост не поднялся только ленивый — и все касались ног подвижника, повергнутого наземь отчаянной молитвой. Что было тут наигранным, что происходило на полном серьёзе — не ведаю, но многие горожане свидетельствовали о своём исцелении. Ни одно доброе дело, однако, не остаётся безнаказанным. В святом узнают беглого преступника, он с кротостью вручает свою жизнь ландскнехтам — самым настоящим, кстати, из оцепления. Его ведут в темницу.
На этом печальном аккорде кончился третий день мистерии.
Четвёртый день начался очень рано — едва заря взошла на небо. День был холоден, и я ещё подивился, отчего моя хозяйка так упорно меня теребит. «Наши роли ведь сыграны», — говорил я недовольно. «Сегодня произойдёт самое обязательное, — отвечала Домициата. — Должны быть все горожане, за исключением младенцев».
Помост за ночь очистили от декораций и обили роскошным сукном пурпурного цвета. Стоило всем нам занять привычные места на покрытых росной изморосью скамьях, как на сцену взошло пятеро актёров: сам Теодар в белой рубахе и тёмном плаще, монах в чёрной рясе и капюшоне, глубоко надвинутом на плечи, двое служителей магистрата и палач в алой кожаной накидке, с открытым лицом. Я знал, что исполнители приговоров, вопреки молве, никогда не носили масок, но тут слегка удивился: это показалось мне слишком… обыкновенно, что ли.
Ряды кнехтов расступились, пропуская, и тотчас же сомкнулись. Послышался торжественный до дрожи хорал — на сей раз никто из публики не присоединился к пению, у всех по лицу катились крупные, как горох, слёзы. Монах благословил и перекрестил разбойника, служки поставили его на колени, как был, и сволокли покрывало вниз в то краткое мгновение, когда плечи и голова скрылись из виду. Потом фигура мужчины как-то рывком выпрямилась, палач высоко занёс клинок и обрушил на шею. Голова фантоша упала с плеч, двойной фонтан яркой артериальной крови картинно брызнул к небесам и тоже рухнул вниз, расплываясь по всему сукну. Ударил гром самого большого оркестрового барабана.
