«Владимир Ильич был страстным охотником, — писала Крупская о том же времени, — завел себе штаны из чертовой кожи и в какие только болота не залезал. Ну, дичи там было… Горячился очень. Осенью идем по далеким просекам. Владимир Ильич говорит: «Знаешь, если заяц встретится, не буду стрелять, ремня не взял, неудобно будет нести». Выбегает заяц, Владимир Ильич палит». «Ну и задам же я перцу сегодня зайцам!» — воинственно приговаривал Ленин, отправляясь на охоту. А если охота бывала неудачной, разочарованно приговаривал: «Вот досада, хоть бы общипанный какой выскочил!»
По словам Крупской, во время утиной охоты Ленин в азарте ползал за утками на четвереньках. Она замечала о нем:
— Ильич — волевая натура… Овладевшее им желание он немедленно осуществляет. В Сибири, если на него нападало желание идти на охоту, он шел охотиться, не считаясь ни с погодой, ни с тем, что другие указывали на невозможность охоты в такую погоду.
Довольно яркий охотничий случай произошел с Лениным в той же ссылке. «Позднею осенью, — писала Крупская, — когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на острова за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку настреляют, бывало, наши охотники». Владимира Ильича не смутило, что охота на таких «овец» выглядит не слишком спортивно. Но она довольно быстро ему прискучила. «Зайцев, — писал он родным, — здесь я бил осенью порядком, — на островах Енисея их масса, так что нам они быстро надоели…»
Александра Коллонтай вспоминала, как в декабре 1917 года уговаривала Владимира Ильича отдохнуть на охоте в Финляндии. Он отвечал:
— Охота вещь хорошая, да вот дел у нас непочатый край.
Потом поддался уговорам и стал расспрашивать ее:
— Так, значит, домик отдельный и теплый, говорите вы, и в лесу охотиться можно? А есть ли там зайцы?
Коллонтай ответила, что за зайцев не ручается, но, наверное, есть белки.
— Ну белок стрелять — это детская забава…
Ян Рудзутак охотился вместе с Лениным в феврале 1921 года: «Раз, после утомительной ходьбы по глубокому снегу, уселись на пнях отдохнуть. Начались шутки и «охотничьи рассказы». Один из охотников, явно увлекшись, заявил, что убил в Крыму орла весом в два пуда. Я, придравшись к случаю позубоскалить, начал расспрашивать: не чугунный ли это был орел с ворот какой-нибудь княжеской виллы. Видно было, что Ильич так сконфузился за товарища, как будто его самого уличили в чем-либо неблаговидном, и немедленно перевел разговор на другую тему».
