Однажды, когда решили, что приручение удалось, крокодилов выпустили на ют. Они грелись на солнце. Усыпив бдительность людей, Сам неожиданно бросился к борту и прыгнул в океан.
Егорьев в дневнике записал: «Не захотел идти на войну один из молодых крокодилов, которых офицеры выпустили на ют для забавы, выскочил за борт и погиб».
Гибель крокодила почему-то произвела удручающее впечатление на матросов. Придавали значение и тому, что выбросился за борт Сам, а крокодил, носивший имя японского адмирала, остался и жил как ни в чем не бывало.
Словно по команде, то на одном, то на другом корабле начались самоубийства.
«…с «Жемчуга» выбросился за борт матрос, был выловлен и помещен на белый «Орел», — отметил в своих записях Егорьев.
Не проходило и недели, чтобы кто-нибудь на эскадре не покончил с собой, или не умер от болезни, или не был списан.
Ритуал похорон подробно описал корабельный врач: «От госпитального судна «Орел» отделяется и медленно идет траурный эсминец. На юте лежит зашитый в парусину покойник, убранный зеленью и цветами. Миноносец идет через эскадру, вдоль фронта судов, идет надрывающе душу медленно. С него доносится похоронное пение, а на судах по мере приближения начинают играть «Коль славен». Миноносец выходит в море, скрывается вдали; слышен одинокий пушечный выстрел — тело предано воде…»
И опять монотонное однообразие пути. Иногда сядет на рею острокрылый альбатрос с желтым клювом и ногами, обутыми в красные сапожки. Иногда приблизятся чайки, оглашая воздух противными резкими криками.
Зловещим эскортом провожают эскадру акулы, питающиеся отбросами с кораблей. Авроровцы выловили нескольких. Даже выстрелы из револьверов не могли прекратить их буйство. У одной из акул вынули сердце — оно продолжало пульсировать, а хвост, хотя и вяло, шлепал по палубе.
Наконец показался далекий берег, гавань Либревилля, устье могучей реки Габун. Разговоры о том, что в прибрежье Габуна живут людоеды, никого не смущали. Берег — даже неясный, неведомый, почти скрытый пепельной дымкой неизменно порождал затаенную надежду: может быть, придет почта с родины; может быть, долетят в эти богом забытые места добрые вести из Порт-Артура.
Люди есть люди, им нельзя без ожидания перемен, без веры, что их страдания не бессмысленны, не напрасны.
Увы, почты не было, добрых вестей не было, но были заждавшиеся угольщики. Начался аврал.
На предыдущей стоянке, в Дакаре, по скорости погрузки угля «Аврора» превзошла другие корабли. Матросы грузили более 70 тонн в час. Команда крейсера получила премию — 720 рублей.
