«Только русский человек может восхищаться красотой заката исключительно в матерных выражениях», — повторяет с телеэкрана сатирик Задорнов. И зал рукоплещет: знай, мол, наших! Широта русской души, понимаешь… На деле же — элементарное бескультурье, возведенное в ранг черты национального характера.
Мы всегда с какой-то необъяснимой гордостью считали, что в искусстве материться превзошли весь мир. Однако табуированные слова есть у всех народов. Просто то, что считается зазорным у одной нации, для другой — в порядке вещей. К примеру, в основе русского мата — отношения между мужчиной и женщиной. Помните анекдот? Переводчик иностранной делегации во время экскурсии на российском заводе передает диалог между рабочим и бригадиром: если рабочий через час не закончит вытачивать деталь, то бригадир вступит с ним в интимные отношения. На что пролетарий невозмутимо отвечает, что он уже вступил в вышеупомянутые отношения и с самим бригадиром, и с его матерью, и с администрацией завода, а потому плевать хотел на указания начальства.
В то же время у испанцев часть выражений из этой сферы свободно используется в речи и наши переводчики нередко испытывают определенные трудности, сталкиваясь с ними в литературных произведениях. Ругаются же испанцы совсем другими словами.
А у немцев, к примеру, самые оскорбительные высказывания связаны с отправлением естественных надобностей. Самой же грязной бранью вообще считается та, что используют английские моряки и докеры. Поэтому не надо думать, что мы здесь самые продвинутые. Просто у каждого народа свой подход, как ни печально это прозвучит для заядлых матерщинников- «патриотов».
И по матери кроем, и по фене ботаем
Неправы и те, кто считает русский мат нововведением монголов, оказавших дурное влияние на изначально непорочных и восприимчивых славян. Мат зародился в глубокой древности. И никто нас им не заражал — сами научились. Другое дело, что изначально он имел мистическую природу и употреблялся лишь посвященными — жрецами — в их языческих богослужениях.
Постепенно происходила десакрализация, то есть «расколдование» мира. И мата в том числе. Он получил широкое распространение. Однако употреблялся в основном в низших слоях. Не случайно говорят: «Ругается как сапожник». В высшем же обществе, где за один неподобающий взгляд вызывали на дуэль, это было немыслимо. Существовали, конечно, и эротическая поэзия Баркова, и хулиганские произведения Пушкина, Афанасьева, Державина… Но все это носило характер забавы. Авторы подобных опусов матерились с юмором, беззлобно, веселя себя и немногих читателей.
