— Кальма даже и не думает, что эти вирмане будут и ее защищать. Или ей так хочется в рабство? Или она предлагает, как придут работорговцы — ее перед воротами выставить? Пусть взглянут, ужаснутся — и уплывут? Ой, что‑то я сомневаюсь.
Эмма тоже сомневалась.
— Кстати, я ведь так и не сказала, сколько буду тебе платить. Сколько получал твой супруг?
— Две серебрушки в месяц, госпожа.
— Ты будешь получать четыре. Я умею награждать верных людей и за хорошую работу.
Эмма кивнула. Ох, непроста была женщина. Явно не проста.
На миг у Лили даже мелькнула мысль — не она ли сообщница Эдора?
С другой стороны — зачем тогда ее выгонять из замка? Чтобы жила в деревне и осведомляла? А какая от нее польза? У Эммы до сих пор авторитет не слишком. Да, баба она умная. Но в средние века ума мало. Да и не рассматривал бы Эдор женщину как сообщника. Инерция мышления. Все та же инерция.
Но проверить не помешает.
Как?
Еще придумаем.
Посмотрим, что из тайников выгребли. И отправим завтра вирман полностью простучать кабинет. Их ремесло разбойничье, им привычно тайники искать и вскрывать… глядишь, и еще что найдут?
Посмотрим, посмотрим…
Окрыленная Эмма удалилась, пообещав позвать пастера. А Лиля решила придумать еще что‑нибудь хорошее. Например, поговорить с Мири при девочках — мастерицах… она найдет, как.
Сплетню надо запускать с нескольких сторон и в разных видах. Тогда — приживется. Как там по общаге гуляло перед выборами?
Да здравствуют СМИ истерические!
Технологии психологические!
Откровенный пиар. И газетный базар…
Дальше Лиля просто не помнила. Но главное не назвать. Главное — применить.
***
Август Брокленд, если быть точной — достопочтенный Август, ненаследный барон во втором поколении, был занят. Он как раз проглядывал письмо зятя.
Из оного следовало, что в Иртоне все спокойно, Лилюшка ждет ребенка (дай Альдонай мальчика), король размышляет над переделкой кораблей для большей быстроходности и по всему — заказ должен достаться именно их верфям. А один из компаньонов привез ценный груз специй.
Так что после продажи они станут еще богаче.
Август положил себе купить Лилюшке что‑нибудь хорошее.
Дочку он любил.
Искренне и нежно.
Одна, кровиночка. Жена Августа умерла, когда Лилюшке был год. И мужчина решил больше не жениться. Дочь у него есть, если что — он малышке все оставит, найдет управляющих — и будет его доченька жить как сыр в масле.
Тогда у него еще не было верфей. Но оказалось, что у Августа талант. Да, вот такой.
