Феномен Норбекова. Сны о главном | страница 69
Птичек я люблю, у меня дома живут попугайчики. Но
МСН отвечает:
— Давайте лучше посмотрим, как у вас в номере.
Мы входим ко мне в номер — и оказываемся на улице. Вокруг пальмы. Довольно много машин.
— А на каком языке тут говорят? — спрашиваю я МСН.
— Не знаю. С султаном я общаюсь мысленно. Кстати, он мне только что сообщил, что подозревает в краже своего младшего брата.
— Почему? — удивляюсь я.
— А этот брат у них в семье — главный растратчик. Например, некоторое время назад султан поручил ему следить за возведением вот этого здания с золотыми унитазами. Только оно тогда предназначалось не для туристов, а для своих. Развернули строительство. В какой-то момент у султана сработала интуиция, и он назначил ревизию. Выяснилось, что брат расходовал государственные средства в личных целях. Пришлось, чтобы вернуть хотя бы часть денег, путевой дворец переделать в отель.
Сейчас султан хочет, чтобы я выяснил у брата насчет «Камасутры» с помощью гипноза. Он дает нам время отдохнуть с дороги, а потом поедем во дворец.
— А нам надо платить за наши номера? — спохватываюсь я.
— Нет, — говорит МСН, — мы в гостях.
Вдруг я замечаю совсем неподалеку домики на сваях. Примерно такие, как я когда-то видел по телевизору.
— Смотрите, какой поселок на воде, — обращаюсь я к МСН. — Это там протекает река Бруней?
— Где? — отзывается МСН.
И я показываю, простите, пальцем. Почему-то из машин тут же выскакивают аборигены, обступают меня и начинают молча, но настойчиво оттеснять с тротуара к проезжей части. Я спрашиваю:
— Что это они? В чем дело?
— Здесь указывать пальцем считается верхом неприличия, — говорит МСН.
— Что же вы меня не предупредили? Давайте быстренько поймаем такси и уедем отсюда!
Я поднимаю руку, чтобы «голосовать», и толпа местных жителей вдруг начинает на меня тихо, но грозно рычать.
— Что вы делаете? — кричит мне МСН. — Тут не принято держать руку ладонью кверху! Сейчас вас арестуют за нарушение общественного порядка!
Этого мне, естественно, совсем не хочется. А кроме того, было бы страшно обидно не попасть во дворец султана Брунея. Туда посетителей пускают всего три дня в году.
— Выручайте! — кричу я в ответ. — Придумайте скорей что-нибудь!
Неожиданно все эти брунейцы (или брунеяне?), все до единого, начинают указывать друг на друга пальцами, чуть не тыкать. При этом у одних на лицах написан откровенный ужас, другие удивлены, а некоторые, пожалуй что, и «оттягиваются».
