В Орловской тюрьме в 1914 году начальник пытается обязать заключенных встречать его приветствием: «Здравия желаем, ваше благородие». Зэки в знак протеста объявляют голодовку. Тогда тюремщики заковывают в кандалы одного из зачинщиков, Феликса, пообещав расковать его, если заключенные согласятся с требованием. «Юзеф первый выступил против любых уступок тюремщикам», — пишет мемуарист.
В воспоминаниях о Дзержинском приводится очень много подобных эпизодов. Часть из них, возможно, приукрашена. Но характерно, что их рассказывали именно о нем.
Владимир Орлов, бывший царский контрразведчик, служивший и в армии Деникина, выпустил в эмиграции книгу воспоминаний — мягко говоря, не во всем достоверных. В данном случае ему как будто нет смысла лгать. Орлов уверяет, что в 1912 году, будучи следователем в Варшаве, несколько раз допрашивал Дзержинского в рамках одного из дел о терроризме. В какой-то момент контрразведчик начал подследственному симпатизировать. Орлов: «В свое время я встречался с сотнями революционеров и большевиков, но с такими людьми, как Дзержинский, всего лишь дважды или трижды».
Феликс на допросах не сотрудничает со следствием. Отказывается отвечать на вопросы, касающиеся его товарищей. Нередко участвует в акциях неповиновения — когда нарушаются права заключенных. Однако на воле он не убивал чиновников и полицейских. У жандармов нет причин его ненавидеть, а некоторые из них испытывают к нему симпатию. Он пытается тюремщиков обмануть, перехитрить, всегда нацелен на побег. Они, со своей стороны, должны этому воспрепятствовать. Честная по-своему борьба. Поэтому Феликс выжил...
В документальной повести «Дневник заключенного» Дзержинский рассказывает о попытках жандармов поговорить с ним «по душам». Он считал это вербовкой. В апреле 1908 года к нему в камеру X павильона Варшавской цитадели зашел полковник Иваненко с вопросом: «Может быть, вы разочаровались?» Дзержинский в ответ поинтересовался, не слышал ли полковник когда-либо голоса совести и не чувствовал ли он хоть когда-нибудь, что защищает дурное дело... Через несколько дней Иваненко зашел с новостями. Расспрашивал, есть ли у заключенного книги, как его кормят. Дзержинский вновь поинтересовался у полковника, не заговорила ли в нем совесть. Иваненко, пишет автор повести, «ответил, что я не в себе».
Пора обратиться к этой весьма интересной повести.
Глава тринадцатая. ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Один из уроков, которые преподает тюрьма: предать может любой. Нельзя верить никому. Провокатор — рядом. Этот? Та? Несчастного, запертого в четырех каменных стенах, день за днем преследует одна мысль... Сквозь зарешеченное окно он вглядывается в лица гуляющих в тюремном дворике. А когда догадка превращается в уверенность, кричит: «Товарищ! Рядом с тобой провокатор!»
