Как писать хорошо. Классическое руководство по созданию нехудожественных текстов | страница 29



Затем мы внезапно опять видим перед собой путеводитель: «Чтобы пересечь границу Гонконга, необходимо иметь с собой паспорт, однако визы не требуется. Вам нужно будет сделать прививку от гепатита; также стоит проконсультироваться у врача относительно возможной вакцинации против брюшного тифа. Климат в Гонконге обычен для этих широт, если не считать июля и августа, когда…» Наш писатель куда-то исчез, а за ним и Энн, а за нею — очень скоро — исчезнем и мы.

Дело не в том, что снующие по гавани сампаны и прививки от гепатита не заслуживают упоминания. Нас раздражает другое: автор так и не решил, какого рода статью он пишет и в каком духе он хочет к нам обратиться. Он меняет личины в зависимости от предмета обсуждения. Вместо того чтобы распоряжаться своим материалом, он позволяет материалу распоряжаться собой. Этого не случилось бы, если бы он не пренебрег единством тона.

Итак, прежде чем взяться за работу, задайте себе несколько основополагающих вопросов. Например: «В какой роли я собираюсь выступить перед читателем?» (Репортера? Поставщика информации? Обычного человека?), «Какое лицо и грамматическое время я выберу? Какой стиль?» (Безлично-репортерский? От первого лица, но официальный? Или от первого лица и дружески-непринужденный?), «Какой будет моя позиция по отношению к материалу?» (Неравнодушие? Отстраненность? Осуждение? Ирония? Мягкий юмор?), «Насколько широко я рассчитываю охватить свою тему?», «Каков мой главный тезис?».

Последние два вопроса особенно важны. Большинство пишущих нон-фикшн страдают комплексом чрезмерной ответственности. Им чудится, что они взяли на себя обязательство — перед своей темой, своей совестью, литературными богами — подвести в своей статье некий итог. Это похвальное стремление, но вы не можете сказать последнее слово в избранной вами области, потому что его попросту нет. То, что сегодня кажется вам окончательным, к завтрашнему дню станет промежуточным, и писатели, которые упрямо гоняются за самыми последними фактами, рано или поздно обнаруживают, что устроили погоню за радугой и не в силах улучить момент для того, чтобы взяться за перо. Никто не способен написать исчерпывающую книгу или статью о чем бы то ни было. Толстой не мог написать такую книгу о войне и мире, а Мелвилл — о китовой охоте. Им пришлось принять некоторые ограничивающие решения насчет времени и места, а также конкретных персонажей в этом времени и месте — скажем, один человек гоняется за одним китом. Каждый писательский замысел должен быть ограничен какими-то рамками, и только после этого можно садиться писать.