— Томми! Томми! Soldats anglais!
— Оторвете пуговицы, — ворчали солдаты, когда маленькие руки дергали их за рубашки.
Люди устали. С каждой пройденной милей они становились все более молчаливыми. День был жарким, и они шли в облаке густой белой пыли, от которой пересыхало во рту и мучила страшная жажда. В Сен-Совуре они остановились на отдых: поесть и попить перед еще одним восьмимильным маршем к берегам реки Анкр.
Наконец они пришли в Векмон, который сиял в сгущающейся темноте своими огнями. Здесь они остановились. Люди падали прямо на дорогу, а офицеры отправились организовывать ночлег. Жители Векмона были не слишком довольны. Они стояли неподвижно, с безучастными лицами. Но когда полчаса спустя к городку подошел батальон горцев Глазго, играющих на трубах, их встретили приветственными возгласами.
— Вот зачем мы здесь, — сказал Майклу один из офицеров. — Нашествие шотландцев весьма полезно для морального климата. Оно даст жителям отличную встряску, и нам, англичанам, конечно, тоже.
— Нахальные ублюдки, — сказал Лайтвуд, когда горец с важным видом прошел мимо. — Щеголяют своей пестрой одеждой!
Весь следующий день они простояли в Векмоне. Люди смогли отдохнуть после семнадцатимильного перехода и приготовиться к новому. Они вышли рано на следующее утро и, чтобы их не обогнали шотландцы, бодро прошли по деревне.
— Может, у нас и не будет воющего кота, бегущего впереди, — сказал своим людям сержант Минчин, — но мы и так хорошо идем.
— Старый добрый батальон трех графств! — раздался голос из колонны. — Особенно Леоминстер!
В Морланкуре, в восьми милях западнее, они снова остановились на суточный привал. Люди сдали все ненужное снаряжение, в том числе и шинели. Теперь они совсем близко слышали пушечную пальбу. Жителей не было видно, некоторое время назад их эвакуировали. До наступления темноты, в двенадцать, они прошли еще три мили к Бекорде, вблизи старой линии фронта 1914 года. Там они соединились с другими батальонами, и вся бригада вошла в лагерь.
Утром Майкл вместе с другими командирами отправился на холмистую гряду под названием Калу, откуда была видна зона боев, в миле или чуть дальше, находящаяся под обстрелом британской артиллерии. Грохот был оглушающим. Линия обороны врага была окутана дымом. Ни минуты воздух не оставался спокойным.
— Мне почти жаль бедных джери[4], — сказал Майклу человек по имени Логан. — Мы обстреливаем их уже три недели. Я не думал, что они очухаются. Когда мы пойдем в атаку, то легко победим.
