* * *
Они шли по нижнему коридору. Крапивин взглянул на часы. В его распоряжении оставалось еще двадцать минут.
— Не хотите ли зайти в «деканскую»? — Так студенты называют уборную.
— Идите. Я вас подожду.
Серые стены «деканской», измазанные нечистотами, были испещрены надписями явно контрреволюционного содержания. Вычищенные студенты спешили оставить о себе память. Здесь политика и порнография сочетались. Преобладала политика. Достав карандаш, Крапивин на минуту задумался. Затем написал на стене вопрос: «Что есть современное студенчество?» Он написал на стене вопрос ровным, очень красивым почерком. И тут же ответил: «Современное студенчество есть кал, плавающий на поверхности науки». Он зачеркнул слово «кал» и поставил вместо него другое слово, имевшее тот же смысл, но большую популярность. «Для технического персонала», — подумал он. Собственное изречение ему понравилось. Он самодовольно захихикал и подошел к противоположной стенке — прочесть изречения других авторов. Каково же было его возмущение, каково же было его удивление, когда он прочитал несколько надписей аналогичного характера:
«Современное студенчество есть…»
— Плагиат, — закричал он, благо, его никто не мог услышать.
«Плагиат, — подумал он затем. — Я, а никто иной, сочинил все эти афоризмы. Мои товарищи, слышавшие их от меня, написали на стене то, что имел право написать только я!»
Он сделал попытку зачеркнуть надписи, но у него сломался карандаш. Ножика не оказалось. С бешенством он хлопнул дверью «деканской», вышел в коридор.
— В наше время, — сказал он ожидавшему его приятелю, — мысли нужно прятать даже от друзей. В наше время нет истинных друзей, — добавил он с горечью.
Они поднялись наверх. Через десять минут предстоял поединок.
— Заряжены ли ваши пистолеты, господин секундант? — спросил Крапивин спутника, хотя и знал, что пистолеты не заряжены, за негодностью оставлены дома.
— Заряжены ли ваши пистолеты? — спросил он с внезапным пафосом.
У него был официальный и мрачный вид человека, идущего умирать на дуэли. Так думал он о себе. Они пришли. Зал был переполнен. Студенты, сидевшие в креслах, студенты, стоявшие за отсутствием мест у колонн, нетерпеливо хлопали. Крапивин отпрянул.
— Что это? А где же будет поединок. Где противник? Где его секунданты?
— Ничего не понимаю, — ответил секундант.
Шум в зале возрастал. Но вдруг стало тихо. Очень тихо. Вдруг стало тихо, как перед грозой, подумал Крапивин.
Пронзительный голос пел с вятскими акцентом:
