— Честити, бога ради, ты ведь не собираешься заснуть, когда я здесь, не так ли? Ты мне нужна.
— Нет, — пробормотала Честити, изо всех сил борясь с настойчивым желанием закрыть глаза. — Конечно нет, Пру.
Но сон манил ее, влек мимолетными воспоминаниями об изумительном лесе, великолепном в благоухании экзотических цветов и пьянящего аромата неизвестной таинственной страны.
Будораживший кровь аромат, окутывавший все вокруг той ночью в лабиринте, вдруг внезапной волной нахлынул на Честити. В своем восхитительном сне она находилась в объятиях того, кто источал этот эротический аромат.
Ах, если бы только Честити могла вернуться в тот сон, ей наверняка удалось бы выяснить, кем был загадочный незнакомец! Во сне она могла бы стянуть золотую маску с лица мужчины и узнать, кем же он является на самом деле. Она увидела бы подлинное лицо человека, который преследовал ее в лабиринте, в этих запавших в душу грезах прошлой ночи.
— Что, ради всего святого, с тобой случилось? — забеспокоилась Пру.
— Я устала, только и всего, — объяснила Честити, хотя прекрасно понимала, что дело совсем в другом. Что-то было не так. Никогда прежде она не чувствовала себя подобным образом, никогда ее не посещали подобные мысли и, определенно, ей никогда еще не доводилось видеть такие сны.
Странно, но все начало меняться тем утром в Гластонбери, когда они с сестрами отправились на прогулку. Сначала Честити встретился золотоволосый мужчина верхом на коне, а потом другой человек, темный, как сам грех. И наконец, последовал их поспешный отъезд в Лондон.
Нет, что-то действительно шло совсем не так, как следовало, — ее жизнь вдруг стала не такой, как обычно.
— Как ты можешь быть такой сонной? Вчера вечером ты рано легла спать, и десяти не было!
Неужели? А тело Честити было таким вялым, словно она отправилась в кровать намного, намного позже. Когда она отважилась прогуляться по саду, как раз начинало смеркаться. Заходящее солнце окрасило небо розовым. Возвращаясь, Честити заметила, что луна висит высоко, а небеса укутались в черный бархат. И все же у Честити было такое чувство, словно она уходила совсем ненадолго, в противном случае мать обязательно забеспокоилась бы, строго отчитала бы за то, что ее прогулка по садовым тропкам так затянулась. Но мама не упрекнула ни словом. В сущности, создавалось ощущение, будто она вообще не осознала, что Честити покидала гостиную.
Сад… Честити силилась вспомнить свою прогулку по заросшим дорожкам, но не могла воскресить в памяти ни одного мгновения. Казалось, будто ее воспоминания обрывались в тот самый момент, когда она собрала букет ландышей. Что же произошло, что заставило ее забыть о случившемся потом?
