Но сам Тейн обладал честью. Достоинством. А совращение Честити с помощью колдовства не было делом благородным. Кроме того, Тейну требовалось, чтобы она страстно возжелала его, его самого. Ощутила то, что до сих пор по-настоящему не чувствовала к нему ни одна женщина. И Тейн с горечью подумал о том, что все они, так добивавшиеся его расположения, мечтали лишь о похоти и никогда — о принце-фее.
Интересно, каково бы это было — чувствовать, что женщина питает страсть исключительно к нему самому? Обладать такой женщиной? Быть связанным с ней крепкими узами, чем-то неизмеримо большим, чем просто сексом? Тейн никогда не испытывал ничего подобного, не переживал эмоциональную привязанность ни в одной из своих связей. Но теперь его вдруг охватила потребность ощутить все это — подлинные дружбу и любовь. Ему захотелось постичь прелесть тихой беседы, когда любимая женщина лежит в твоих объятиях. Узнать, на что это будет похоже — прикасаться к своей суженой без намерения утолить сексуальные аппетиты, скорее для того, чтобы просто почувствовать нежность ее кожи, и притянуть ее ближе к себе, мечтая сделать частью своей души…
Сжав лодыжку Честити, Тейн опустил глаза на свои пальцы, державшие травмированную ногу. Он попытался сосредоточиться на других мыслях и забыть о том, в чем только что признался себе. Похоть и Тейн были синонимами. Неотделимыми друг от друга. Честити пришлось бы принять обоих. И… принцу пришлось бы разделить ее с похотью, независимо от того, как сильно он жаждал обладать ею в одиночку. Захотела бы похоть тех нежных, сокровенных моментов, о которых так мечтал Тейн? Позволил бы грех нечто подобное?
Чувствуя, как заплетается потяжелевший язык во рту, Тейн заметил, что и его сердце вдруг стало вести себя странно — словно перестало биться в прежнем, спокойном ритме. «Не стоит задерживаться на вещах, которые нельзя изменить», — сказал он себе. Честити должна прийти в мир Тейна прежде всего ради блага его двора. И именно поэтому она, в сущности, не может всецело принадлежать ему. Но, Господь свидетель, принц хотел, чтобы эта женщина была его — вся его, целиком и полностью.
Тейн еще раз украдкой взглянул на Честити, и его тело загорелось страстным желанием. Она просто идеально подходила ему! Это был бы на удивление восхитительный союз ангела и дьявола. Ее тело, думал Тейн, окидывая взглядом лиф платья, казалось воплощением подлинного греха. Оно было создано для утоления чувственных аппетитов мужчин-фей.
