— Нет, — прошептала Честити, и ее глаза испуганно распахнулись. Незнакомец улыбнулся, заметив, как она потянулась к калитке за спиной, как дрожащими пальцами попыталась отыскать засов. В отчаянии, лихорадочно Честити попыталась открыть ворота, но все ее усилия оказались тщетными.
— Честити Леннокс, — растягивая слова, произнес мужчина гипнотическим, обольстительным голосом. — Я ждал вас.
Запах крови — крови Честити — обрушился на Тейна, вызывая похоть из самых потаенных глубин его души. Обычно, когда похоть была голодна и требовала немедленного утоления, почти ничто не могло заставить ее отступить. Но на этот раз запах и вид сочившейся из ноги Честити крови заставили смертный грех Тейна удалиться, освобождая его, позволяя соскользнуть с коня и направиться к девушке. Бел тут же вприпрыжку понесся вслед за хозяином, точно так же сгорая от нетерпения, чтобы оказаться рядом с Честити.
Крепко прижимаясь спиной к садовой калитке, бедняжка, казалось, еще больше побледнела, с ужасом наблюдая за их приближением. Тейн предположил, что эта бледность объяснялась не потерей крови, а тревогой, паническим ужасом перед ними двумя — Белом и им самим.
Вспомнив о том, что она боится животных, Тейн строго приказал Белу: «Рядом!» Наглый щенок было зарычал, выражая недовольство, но, заметив красноречивый сердитый взгляд хозяина, благоразумно решил послушаться.
— Ну-ка, присядьте. — Взяв ее за руку, Тейн бережно повел Честити к каменной скамье, стоявшей под плакучей ивой.
Содрогаясь всем телом, Честити послушно направилась за ним, ни на мгновение не сводя распахнутых от страха глаз с дерзкого Бела.
— Он вас не съест, если вы именно этого так боитесь.
Честити не улыбнулась его шутке, в сущности, она лишь все больше дрожала, пока Тейн помогал ей добраться до скамьи. Наконец Честити уселась, и от Тейна не укрылось, как она вздрогнула, очевидно от боли. Опустившись на колени, он принялся осторожно стаскивать туфельку с ее правой ноги.
— Не нужно! — взвизгнула Честити. Не послушавшись, Тейн еще раз попытался снять туфлю, но девушка отдернула ногу и поспешила отодвинуться на безопасное расстояние. — Не трогайте, там всего лишь царапина, и это неприлично, вы не должны видеть мою… ногу.
Ничего, мелькнуло в голове Тейна, он еще увидит гораздо больше, чем ее ногу, — и очень скоро. Но ему стоило помнить о том, что Честити — леди, а леди не позволяют джентльменам — не важно, знакомым или нет — прикасаться к себе. Где бы то ни было. Даже к такому безобидному месту, как нога. А уж эта, особенная леди, напомнил себе Тейн, была кем-то неизмеримо большим, чем просто девушкой знатного происхождения, леди из светского общества. Она слыла образцом добродетели.
