— Весьма польщен. — С глубоким поклоном он снял шляпу и прижал ее к своему сердцу. — А я — Тейн.
Он прикинулся паинькой, старательно строя из себя джентльмена. Но все напрасно: Честити едва взглянула на него, и определенно в ее взоре не было ничего, что можно было бы счесть ответным страстным желанием.
В этот самый момент волшебной гончей Тейна вздумалось стремительно выбежать из леса. Огромный и сильный, пес издал самый заунывный звук, который только слышал принц. Это было нечто среднее между воем и рычанием.
— Бел, хватит! — скомандовал Тейн. Указывая на место у своего сапога, он приказал собаке сесть. Но Бел обладал собственным мнением на сей счет и вместо этого принялся обнюхивать женские юбки, подсовывая нос под подолы. «Вот счастливчик!» — весело подумал Тейн, но вдруг услышал за спиной испуганный тихий голос.
— Не подходи! — В дрожащем голосе зазвучали панические нотки. Это умоляла Честити.
— Бел, — укорил Тейн, обойдя женщин и приблизившись к своему псу.
Честити теперь оказалась совсем рядом, она подняла на принца глаза, в которых читался явный ужас.
— Он настроен дружелюбно, — поспешил успокоить Тейн. — На самом деле это всего лишь щенок, просто более любопытный, чем остальные.
Честити со страхом смотрела на пса, и Тейн заметил, как сильно дрожат ее плечи.
— Я… я не люблю таких чудовищ.
Тейн невольно задался вопросом, можно ли его самого отнести к чудовищам. Темные феи определенно были известны своими чудовищными страстями.
— Бел — какое необычное имя для собаки! — сказала та, которую звали Мерси. Она протянула свою одетую в перчатку ладонь, и Бел вприпрыжку подбежал к ней, принявшись обнюхивать и лизать кожу.
— Это — старое гэльское имя, означающее «сияющий». Он назван в честь кельтского бога солнца и исцеления.
Мерси наклонилась и погладила Бела по чистой белой шерсти.
— Боюсь, Честити — не главная любительница животных в семье.
А вот это, мелькнуло в голове Тейна, могло стать чем-то вроде проблемы. Феи жили в лесу, в окружении природы и всех ее творений. С таким страхом Честити перед зверями будет очень трудно убедить ее прибыть к Неблагому Двору и остаться там навсегда.
Понимая, что лучше отвести разговор подальше от опасной темы животных, и замечая все возрастающий страх Честити перед рьяно обнюхивающим сестер Белом, Тейн спросил:
— Вы, случайно, направляетесь не на Майский праздник?
Он показал на деревенскую лужайку, украшенную для Белтейна. За пределами лужайки, у руин древнего аббатства, виднелась груда веток и бревен, подготовленных для разжигания традиционного для Белтейна костра.
