С каждым днём битва становилась всё более ожесточённой. Тем не менее, немецкие ударные силы продолжали свой натиск, невзирая на сложности. Выдвинувшиеся вперёд фланги даже обошли Москву с севера, в районе Красной Поляны. Другие достигли пригородов Москвы и заняли трамвайное депо. Перед ними, в искрящемся льду, которым было покрыто всё вокруг, сверкали купола столицы Советов.
Именно там, в нескольких километрах от самого Кремля, наступление захлебнулось окончательно. От армии остался один скелет. В большинстве частей осталось меньше пятой части прежнего состава. Солдаты падали на снег, не в силах подняться вновь. Замёрзшее оружие отказывалось служить.
Между тем советские войска, закрепившиеся в нескольких километрах от своих баз, в избытке получали питание, боеприпасы и подкрепление в виде новых танков, которые сотнями выпускали на заводах Москвы. Они перешли в контрнаступление. Выжившие в этой страшной эпопее немцы были снесены этой волной. Битва за Москву была проиграна. Более того, Сталин выиграл относительное спокойствие на шесть зимних месяцев, шесть месяцев, которые позволили ему спастись от непосредственной угрозы, и стали залогом его спасения в будущем.
С декабря 1941 г. по апрель 1942 г. по всему русскому фронту, растянувшемуся на три тысячи километров, от Петсамо до Азовского моря, разыгрывалась одна и та же жестокая драма. Мы, иностранные добровольцы, вместе с немцами затерянные в этих страшных степях, терпели те же лишения — умирали от холода и от голода, но несмотря на это продолжали сражаться. Я со своими бельгийскими товарищами сражался в снегах Донецка. Со всех сторон слышалось дикое завывание северного ветра, доносившего до нас голоса врагов. Наши окопы были выложены ледяными блоками. Приказы стали чистой формальностью, главным было — не отступать. Страдания были невыразимыми. Неописуемыми. Низкорослые лошадёнки, доставлявшие нам совершенно серые, замёрзшие яйца и боеприпасы, промёрзшие настолько, что обжигали пальцы, раскрашивали снег каплями крови, сочившейся из ноздрей. Раненые, упавшие в снег, замерзали мгновенно. Поражённые конечности за две минуты приобретали мёртвенно-бледную пергаментную окраску. Никто не рисковал выйти наружу, чтобы помочиться. В иные дни струя мочи замерзала на воздухе твёрдой жёлтой дугой. Тысячи солдат отморозили себе половые органы и анус. Носы, уши раздувались как огромные абрикосы, из которых сочился липкий, кровавый гной.
